Андрис Пуриньш - Не спрашивайте меня ни о чем

Совсем другого типа был Лиепинь. Он из тех, у кого нет ни малейшего уважения к личности человека. Как можно дойти до того, чтобы кого-то схватить за ухо? Но те, кто недавно закончил институт, все такие. Стоит сказать такому одно слово поперек, и он тебя заставит десять раз обежать вокруг зала. Со своей чисто субъективной точки зрения, я считаю, что стоило оттаскать Яко за уши. Поделом ему! Но объективно — не согласен с этим ни под каким видом.

Я даже не решался себе представить, что произошло бы, если бы он сейчас выволок меня из шкафчика. Все ребята тоже стояли, присмиревшие, как агнцы божьи перед ликом творца своего.

— Был звонок или не был? — спросил Лиепинь.

Все молчали, один Яко пропищал:

— Был.

Лиепинь глянул на него, опять защемил ему ухо, и Яко присел.

— С тобой будет отдельный разговор насчет уважения к девушкам.

И Фред — ха, ха! — выдавил:

— Был уже…

— В таком случае существует, по-вашему, дисциплина или не существует?

— Нет.

Это сказал Петерис. Я все видел сквозь свои три дырки и тихонько прыснул. К счастью, Лиепинь не услыхал, потому что прыснул не я один.

— Кто это сказал? — выкрикнул Лиепинь.

И вновь все как воды в рот набрали.

— Кто это сказал? — спросил он еще раз.

И поскольку никто не ответил, он высказался сам:

— Если на других предметах такое дело, как дисциплина, для вас понятие растяжимое, то на уроках физкультуры по-другому. И если вы этого не усвоили, то ошибка моя, и я постараюсь ее исправить. Поняли?

— Нет, — сказал Антон, не пошевелив губами. У него это всегда здорово получалось. Если с ним кто-то рядом стоит, вы ни за что не подумаете на Антона. На лице у него написана такая немота, что вы скорее заподозрите стоящего рядом.

Лиепинь прикинулся, будто не слышал, и скомандовал:

— Первый круг шагом, далее бегом! И-и шагом арш в зал!

Все ребята сразу ходу из раздевалки. Какой смысл торчать тут? Остались мы с Яко. Яко наконец мог выпрямить затекшие ноги, чего я сделать все еще, увы, не мог.

Взял его Лиепинь в оборот. Мол, нельзя так обращаться с девушками, это непорядочно и т. д., вы знаете, что принято говорить в таких случаях. Яко только кивал: да, конечно, больше никогда не буду, простите. Это вообще единственное, что в таких случаях можно сказать, чтобы тебя поскорей отпустили.

— Но ты, очевидно, еще в том возрасте, — заканчивал свое выступление Лиепинь, видимо, не слишком уповая на искренность покаяния Яко, — когда истины постигают чем угодно, только не головой.

Затем он отправил Яко в зал, а сам стал ходить взад-вперед по раздевалке. Можете себе представить, в какое дурацкое положение я попал. Мне было совсем не до смеха. Он остановился у окна, посвистел, стал смотреть наружу и улыбаться . И надо же — резко повернулся и пошел прямиком к моему шкафчику. Нервы мои сдали. Я набрал воздуху в легкие и хотел уже пнуть ногой дверку, чтобы выйти ему навстречу, я ведь не какая-нибудь мышь, с которой он мог поиграть, как кошка. Но так же неожиданно он нагнулся, поднял рубашку, кем-то в суматохе уроненную на пол, и кинул ее на скамью.

Хлопнула дверь, и наконец я остался один.

Из шкафчика я вылез скрюченный, как столетний старикашка. Потянулся и вдруг, не знаю почему, почувствовал себя так хорошо, ну так хорошо, что даже петь захотелось. Не потому, что меня не нашел Лиепинь, нет. Просто так себя чувствовал, и все.

Принялся потихоньку насвистывать и выглянул в окно посмотреть, что там интересного, чему улыбался Лиепинь. Ничего, кроме мусорных контейнеров, я там не увидел.

Через приоткрытую дверь доносился топот. Целый табун лошадей промчался мимо двери, стук копыт стихал, опять нарастал, и вновь табун, храпя, проносился мимо. Лиепинь обучал ребят дисциплине.

Прошло порядочно времени, покуда они приступили к игре в баскетбол, и я подошел к двери. Боже, что я увидел! Яко у стены приседал и вставал как заведенный. Мне было жутко смешно. Я смотрел, как Лиепинь обучал Яко уважению к девочкам до тех пор, покуда Яко не заметил меня.

— Браво!.. — негромко воскликнул я и показал, что аплодирую. — Браво!

Яко застыл стоя, молча показал мне кулак и, выразительно разевая рот, чтобы я его понял однозначно, беззвучно кинул:

— Иди…

— Сам иди! — кинул я ему в ответ, но Лиепинь, наверно, засек Яко, и… продолжил свое обучение уважению к девочкам, даже не глянув в мою сторону.

Пора было сматывать удочки. Я вылез через окно, а потом сто лет пыжился, чтобы его снова закрыть.