Герхард Хольц-Баумерт - Злоключения озорника

Тут я увидел двух девчонок на велосипедах. Ничего не подозревая, они катили по шоссе. Я страшно за них испугался. «Альфонс, — сказал я себе, — пройдёт несколько дней, и ты должен будешь совершить геройский подвиг. Но зачем ждать, если героем ты можешь сделаться уже сейчас!»

С воинственным криком я кинулся через шоссе в самую чащу, откуда мне навстречу нёсся рык. По ногам хлестали ветки, я упал… Секунда — и чудовище уже склонилось надо мной. Оно толкнуло меня в спину чем-то мягким и заворчало. Я завизжал и стал отбиваться руками и ногами. И вдруг почувствовал, что держусь за чей-то рог. «Носорог! — мелькнуло у меня в голове. — Пропал ты теперь, Циттербаке!»

Я опять давай кричать что было сил. Но хоть мне и страшно было, я не отпустил рога, а крепко уцепился за него. Понемногу я стал кричать всё тише, тише и тут заметил, что рог не такой уж большой и не такой уж острый. Тогда я чуть-чуть повернул голову и увидал, что это был коровий рог. Небольшой коровий рог. А рос он на голове чёрно-белого телёночка. Наклонив голову, телёночек удивлённо уставился на меня.

— Эй, есть тут кто? — услыхал я девчачий голос.

— Да, это я, Циттербаке! — ответил я. — Пожалуйста, подойдите ко мне.

Оказалось, девчонки слезли с велосипедов и теперь пробирались через кустарник. Увидели, что я сижу на земле, уцепившись руками за рог, а телёночек мокрой мордой дышит мне прямо в лицо, и давай хохотать.

— Лизка, Лизка! — кричат. — Мы-то тебя искали, с ног сбились, а ты, оказывается, вот где!

Я мигом сообразил, что это они телёнка искали, а я его, оказывается, поймал.

— Вот вам ваша Лизка! — тут же вежливо сказал я. — Иду по дороге, вижу — телёнок, вот я и поймал его для вас.

Девчонки стали меня благодарить. Они привязали телёночка на верёвку, и мы все вместе зашагали в деревню.

Бригадир доярок меня тоже поблагодарил и так крепко пожал руку, что я вскрикнул от боли. Но тут же спохватился и сказал ему:

— Ну что вы, что вы! Пустяки какие! Не стоит благодарности. Мне предстоят ещё не такие дела.

И я отправился дальше.

Так я шагал часов, наверно, до двух. Пришлось снять ботинки. На левой пятке я натёр огромный волдырь. Опять открыл атлас. Но особенно далеко я, должно быть, ещё не успел забрести. А что, если послать телеграмму в Москву, чтобы меня встретили хоть на пол пути? Тогда мне не так далеко топать придётся. И я решил: в ближайшей деревне зайду на почту. Может быть, и уговорю телеграфистку.

Прихрамывая, я побрёл дальше, уплетая потихоньку остатки провизии. Час спустя я добрался до деревни. Мне надо было зайти в аптеку и на почту. Но ни туда, ни сюда я не попал. Я услышал ребячьи голоса и вроде как знакомые.

Вдруг кто-то закричал:

— Ребята! А вот и Циттербаке притопал!

Из дома с вывеской «Туристская база имени Га́нно Гю́нтера» высыпали ребята нашего отряда.

— Ур-р-ра верному Циттербаке! — кричали они. — Наконец-то и ты сюда добрался!

Мне очень не хотелось, чтобы они заметили, что я хромаю, и я всё ломал голову, как это сделать. Взять и удрать я не мог, да и устал я очень. Все пожимали мне руку и почему-то страшно радовались.

— Не стоит благодарности! — говорил я. — Делаем, что можем. Чему вы удивляетесь? А знаете, что я по дороге сделал? Я быка поймал. Ух и страшилище! Он мне знаете как рогом по ноге заехал! — И я показал ребятам свой волдырь.

Наш вожатый Гарри подозрительно посмотрел и сказал:

— Что-то не похоже. Ты просто натёр себе пятку.

Ребята потащили меня на базу и всё время повторяли:

— Ох, и здорово, что ты пришёл, Циттербаке!

Немного погодя к воротам подкатил грузовик Народной Армии, и мы поехали на аэродром. Там нам позволили даже слазить в самолёт. А офицер рассказал, что, если хочешь стать лётчиком, надо хорошо учить уроки и очень много тренироваться. В тысячу раз больше, чем я тренировался, когда ел только из тюбиков, кружил на карусели и всё время молчал. И я решил: лучше уж я пока не пойду в Москву, а потихоньку потренируюсь ещё как следует.

Вечером я обо всём рассказал Гарри. И про письмо тоже. Он сразу побежал звонить к нам домой и всё объяснил папе и маме. Мама ему сказала, что когда она прочитала письмо, то сразу подумала: это я её разыгрываю. И она очень рада, что я совершу поход вместе с пионерами.

Наш Гарри — мировой парень. Он сказал мне:

— Пусть всё это будет нашей с тобой тайной!

Он никому ничего не расскажет. Не расскажет, что это я случайно к ним на базу попал, а на самом деле хотел пешком до Москвы дойти.