Мария Куликова - Пистоль Довбуша

— Вот дурной! А я бы ни за что… — возмутился Мишка.

— Умный очень! — рассердился Юрко. — Ты вот послушай, как было… — Он уселся на траве поудобнее и, вытерев с шумом нос, продолжал: — Позапрошлую осень купили мне нянё деревянки, кептарь справили и: «Ходи, Юрко, в школу! Тебе уже десять стукнуло, пора и за ум взяться». А может, я давно за ум взялся, если б раньше кептарь справили…

Ну вот, приехала тетя София из Скалистого и взяла меня с собою.

В первый же день мне пан учитель тетрадку подарил, карандаш. Не верите? Он всегда так делал: накупит со своей получки тетрадок, книжек, потом раздает таким, как мы с вами. Говорили, он бедняцкий сын, со Скалистого. Учил нас пан учитель по-нашему. И песни с нами пел наши — верховинские…

Юрко тепло улыбался своим воспоминаниям, глядя куда-то на вершину горы. Но вершину в эту минуту он не замечал. Он видел перед собой своего пана учителя… Сколько раз они вместе собирались за селом, и учитель читал такие вирши — заслушаешься! Про новые Карпаты, без богачей и жандармов! И кто те вирши сочинял? Может быть, сам пан учитель? Он и Юрка научил любить стихи…

Вдруг улыбка исчезла с лица мальчика, словно озорной ветерок смахнул ее с губ. Голова его опустилась, и на лоб упали густые светлые, как выгоревшая трава на солнце, волосы. Голос у Юрка задрожал:

— Но, видно, беда следила за нашим паном учителем. Сидим мы как-то, пишем, читаем. Вдруг открывается дверь, и всовывается кудлатая голова пана превелебного, за ней — голова в очках. Вместе с ними, как бочка с огурцами, вкатился и староста. Тот, что в очках, говорит нашему пану учителю: «Вы что ж, забыли про наказ учить детей только по-мадьярски? Вы им все про Шевченка читаете?» Шевченко вирши, как наши песни, складывал. Тоже из наших, из бедных был… — объяснил Юрко.

— А пан учитель что? — с нетерпением спросил Мишка.

— О! Он им такое сказал! Я навсегда запомнил каждое слово! «И кто только, говорит, не приходил на нашу землю: и австрияки, и венгры, и чехи. А люди все ж не забыли свою мову и не забудут, пане, как бы вы ни старались!» — «Вот «вы как!» — аж подскочил тот, что в очках. А мой учитель даже не посмотрел на него. «Может, говорит, и придет скоро то счастливое время, когда эти хлопчики и девчатки все науки будут учить, как и ваши дети. Я бы хотел, чтоб они знали и аглицкий, и немецкий, и мадьярский. Только най они сначала свой родной язык выучат, украинский!» Пан в очках аж посинел. Потом как закричит! — Юрко вскочил, выпятил живот, перекосил рот, голос изменил.

Друзья улыбнулись: наверное, Юрко в эту минуту был очень похож на того пана в очках.

— «Украинский»! А где они, украинцы? Там, в Советах? Может быть, и вы, пане учителю, туда хотите?» — «Да разве я один хочу! — отвечает наш пан учитель. — Нас таких немало, которые хотят быть вместе со своими братьями. Это даже дети знают!» Так и сказал! — горячо и с гордостью за своего учителя произнес Юрко. — Я все добре запомнил. Да разве только я? А пан превелебный лишь одно слово выпустил: «Красный!» — и попятился к двери, да так быстро, будто мой пан учитель есть его собирался.

— Ха-ха-ха! — рассмеялись дети.

— И ты от такого учителя сбежал? — удивилась Маричка.

— Не спеши, как заяц на огород, — оборвал ее Юрко. — Я, может, этого учителя, как нянька, люблю… Может быть, я его никогда… никогда не забуду…

— А где же он, Юрку? — почему-то шепотом спросил Мишка.

— Через недельку или даже меньше нагрянули в школу жандары, скрутили руки нашему учителю и посадили в зеленую машину…

— Йой, божечки! — всплеснула руками Маричка.

— Все село тогда на улицу вышло. Все провожали учителя… — Юрко отвернулся и долго молчал, наматывая на палец желтую травинку.

— Тогда ты и сбежал? — осторожно дотронулся до его руки Мишка.

— Потом сбежал… Приходим назавтра в школу, а там — другой учитель. Прилизанный какой-то, будто его кошка языком почистила. И все по-мадьярски старается говорить. И учить нас стал не по-нашему. Заставил он нас раз что-то переписывать. А я возьми да и напиши в тетрадке вирши Шевченка. Мне слова те очень полюбились:

— Это про что? — широко открыв синие глаза, спросила Маричка.

— А где вам понять, малята! — безнадежно махнул рукой Юрко.

На лицах детей — острая зависть. Вот он какой, их Юрко! Как много он знает! Они сегодня будто впервые его увидели. Впервые почувствовали и поняли, что он старше их, умнее.