Василий Клёпов - Тёзки

На море около самого горизонта ещё блестели три серебряные полоски, и Тоша надеялся, что серая муть разойдётся и солнышко засветит над его деревьями так же, как оно светило где-то там, на краю моря. Но серебряные полоски в море одна за другой погасли, и линия горизонта растаяла в серой мгле. Теперь на западе стояла сплошная серая стена, за которой нельзя было ничего рассмотреть.

Сразу посвежело, и пчёл на цветах не стало. Меж дальними деревьями начали повисать бледные лохмотья, как будто кто развешивал там куски марли.

На город опускался туман.

Уже исчез в нём шпиль морского вокзала, и здание стояло теперь обезображенное, плоское и длинное, как сарай. Растаяли в тумане верхушки дальних деревьев. Вот исчезли и сами деревья и только поблизости ещё можно было различить одинокие чёрные силуэты дубов и стройных, как веретёна, кипарисов.

Тоша стоял, как потерянный, около своего дерева-сада и всё ещё чего-то ждал: ведь только что сияло солнце, сверкали покрытые липким нектаром цветы, жужжали пчёлы, и вдруг за пятнадцать-двадцать минут всё исчезло, растворилось в этом тумане.

— Надо думать, сосед, — заговорил снова Иван Ильич, — туман опустился надолго. Видишь, тишина какая — ни один цветок не шелохнется. Загадали мы с тобой хорошо, а разгадка получается плохая: фруктов, наверно, не будет в этом году.

Ночью выпал снег. Мокрые белые хлопья облепили все деревья, как вата. Ветки стали толстые и склонились от тяжести. Ни листочка не видно, ни цветка!

Утром Тоша пошёл в школу. Дворники везде разгребали снег. Специальные рабочие с большими шестами ходили вокруг кипарисов и магнолий и стряхивали с них снег.

На уроках Тоша сидел задумчивый и невеселый.

В перемены ребята играли в снежки, валяли друг друга, а он только смотрел на них, вяло улыбался и всё думал-думал о своих деревьях. И, как всегда в такие горькие часы, он прямо из школы пошёл в селекционный сад.

— Антону Ивановичу тоже, наверно, нелегко, — думал, разговаривая вслух, Тоша.

Но Огнев сидел у себя в кабинете и был даже веселее обычного. Алексей Петрович показывал ему какие-то черенки, и Тоша видел, что и садовник радуется чему-то.

— Вот так погодка! — сказал Тоша, отряхивая с шапки снег.

— А что погодка? — засмеялся Антон Иванович. — Погодка такая, что лучше и не надо.

Тоша подумал, что Огнев шутит, но тот был по-настоящему весел и доволен плохой погодой.

— А чему же вы радуетесь, Антон Иванович? — с обидой спросил мальчик.

Антон Иванович вышел из-за стола и сел рядом с тёзкой.

— Я не радуюсь, Тоша, — заговорил он. — Мне тоже больно, что проклятый туман и этот снег погубили весь урожай на побережье. Но надо же когда-нибудь этим неурожаям и конец положить! Нынешняя плохая весна, кажется, поможет этого добиться.

Тоша и не знал, как часты бывают на Черноморском побережье туманы и какой огромный ущерб они приносят. Оказалось, что знаменитые сочинские сливы, из которых делается лучший в мире чернослив, дают хороший урожай только раз в три года. И всё из-за туманов и плохой погоды. Туманы и дожди приходят как раз тогда, когда зацветает слива.

Так случилось и на этот раз. Но теперь Огнев был рад плохой погоде. В его саду стояли опушённые цветами новые сорта слив, которые, по его предположениям, должны были сохранить урожай, несмотря ни на какую погоду.

Вместе с учёным Тоша прошёл в сад. Огнев обогнул его и остановился около одного дерева. Оно было всё облеплено белыми цветами и… снегом.

— Это что за дерево? — заинтересовался Тоша.

— Это? — взглянул на Тошу сверху вниз Антон Иванович. — Это, тёзка, не дерево, а настоящая красавица…

Вдруг учёный улыбнулся и крикнул:

— Алексей Петрович!

Откуда-то появился садовник с секатором в руке, и Огнев сказал ему:

— А что, Алексей Петрович, если мы назовем её «Кубанская красавица»?

— Название подходящее. Для такой красавицы лучшего имени и не подберёшь.

— И это вы такую сливу сделали? — удивился мальчик.

— Да, это мы с Алексеем Петровичем сделали.

— И такой раньше никогда не было?

— Не было, а теперь есть. Летом посмотрим, какой на ней будет урожай, и пойдёт тогда Кубанская красавица во все сады побережья.

— И все будут говорить, — подхватил Тоша, — вот красавица, которую сделал Антон Иванович Огнев!

Антон Иванович засмеялся и погладил мальчика по голове.

— Э, да ты, оказывается, честолюбец! Нет, Тоша, мало ли на свете плодовых деревьев, а поди сейчас разберись, кто что сделал.