Василий Клёпов - Лагерь на озере чикомасов

Художник Л. Полстовалова

Средне-Уральское Книжное Издательство

Свердловск, 1971 г.

Скоро нас отпустят на летние каникулы. Ребята в нашем шестом «Б» размечтались: кто видит себя на Шарташе или на Пышме с удочкой, кто с рюкзаком за плечами в туристском походе, а кто на Чёрном море. И только мой дружок Серёга Лузин не принимает участия в спорах, которые завязываются на каждой перемене, ходит мрачный. Серегу можно понять: у него в последней четверти три двойки: по алгебре, русскому и немецкому.

– Как думаешь, Брызгалов, переведут меня или не переведут? – то и дело допытывается мой дружок.

– А что я, директор или завуч? Если их спросить, и они до педсовета не ответят.

– Ну, все-таки, – не отстаёт Серёга, – ты посуди: в первой четверти у меня ни одной двойки. Правда, по алгебре. Во второй – тоже. В третьей… Ну, в третьей схватил двояка ещё по немецкому…

– А в четвёртой?

Вы не подумайте, что я задал этот вопрос с ехидцей или как…

Просто раз уж Серёга начал перечислять и остановился на третьей четверти, я спросил: «А в четвёртой?»

Мой друг тут и разошёлся:

– Эх, ты, товарищ! Получил по всем «хорошо», так уж и зазнался! «А в четвёртой?» Да знаешь ли ты, что мой дядя на площади Пятого года висит?

– Почему висит?

– Портрет висит! Мой дядя ещё в пятом году прокламации «товарища Андрея» {1}расклеивал. А твой? Ну, что сделал твой?

А я, честное слово, не знаю, что делал мой дядя в пятом году. Мой папа и папа моего папы всю жизнь проработали на Верх-Исетском заводе, или ВИЗе, как называют у нас на Урале этот завод. В сорок первом оба отправились с Добровольческим танковым корпусом на фронт. Почти до самого конца войны служили в одном танковом экипаже, но когда стали освобождать Чехословакию, то под городом Банска-Бистрица танк сгорел. После войны папа занял дедушкино место – стал горновым. Тогда-то и встретил Серёгиного отца, который тоже вернулся с фронта.

– Держись Серёги, – часто говорит мои отец. – Серёга – парень положительный. Да и вся семья у него хорошая.

С Серёгой нас водой не разольёшь. В школу мы ходим только вместе, сидим на одной парте и к контрольным вместе готовимся. Только вот беда: никак Серёга не может усвоить алгебру! По алгебре он и получил переэкзаменовку на осень.

После того как нам зачитали отметки за год, мы пошли рыбачить на озеро Шарташ. Добежали до Каменных Палаток.

– Полезем, Брызгалов?

Никак не пройти мимо этих Каменных Палаток!

В лесу на ровном месте поднимаются из земли наложенные один на другой серые камни. И много этих камней, так что высота будет с трёхэтажный дом. Папа мне рассказывал, что Каменные Палатки остались от далёких веков.

По камням, как по ступенькам, мы взобрались на самый верх.

– Вот с этих Палаток в пятом году товарищ Андрей говорил с рабочими. И мой дядя тут был… – начал хвастать Серёга.

Насчёт товарища Андрея я кое-что знал, только о том, что Серёгин дядя здесь был, ни от кого не слышал.

С Палаток мы, конечно, могли бы увидеть озеро Шарташ, если б не лес. Редкие сосны разбегались отсюда и толпились вдали, оставляя меж собой небольшую дорожку.

Мы спустились вниз и пошли по этой дорожке. Через несколько минут в просветах между деревьями блеснул Шарташ.

Огромное озеро в плоских берегах нежилось под солнцем. Была суббота, сверкающая водная гладь пестрела лодками. Какие-то спортсмены, подняв парус, тихо плыли на яхте. У берегов виднелись скрюченные фигурки рыболовов.

Мы с Серёгой сняли штаны, по тёплой воде перебрались на гранитный валун неподалёку от берега и забросили удочки. Держать удилища было утомительно, но Серёга сходил на берег, притащил два камня. Мы придавили ими удилища и, опустив ноги в воду, уселись на гранитной глыбе.

И вдруг смотрим – плывут к нам в лодке Люба Векшина и Ленка Белинова – девчонки из нашего класса.

– Серж, Серж, идите к нам! – кричит Ленка.

– Вот ещё! Сержа какого-то придумали, – заворчал Серёга. – Подъезжайте!

Девчонки предложили составить им компанию. И мы, недолго думая, полезли в лодку. Я сел на вёсла, Серёга стал управлять лодкой, опустив с кормы в воду короткую доску.