Марчелло Арджилли: Ватага из Сан Лоренцо

Джованна, Джиджино и Марко отвели Нандо в кузницу. Откровенно говоря, Нино и его отец ничего не собирались сказать мальчику: они только хотели подарить ему аккордеон.

— Мне он не нужен, — сказал Нино, — всё равно я играю из рук вон плохо. Тебе он пригодится гораздо больше: ты ведь у — нас настоящий музыкант. Не подумай, что я шучу, я это говорю совершенно серьёзно.

В тот день, когда Нандо уезжал в интернат, на площади Сан Лоренцо собралась масса народу. Попрощаться с Нандо, конечно, пришёл и Чезаре; теперь парнишка работал разносчиком хлеба. Джиджино, похлопывая Чезаре по плечу, хвастался:

— Это я устроил его на работу! Он служит у моего двоюродного брата в пекарне!

В ответ на это Чезаре улыбался.

— Сейчас я работаю разносчиком, — говорил он, — а когда подучусь, видно будет!

Нандо вышел из дому в сопровождении синьора Марио и Джованны. За плечами у него висел новый аккордеон. Нандо не успевал пожимать друзьям руки. Все пришли его проводить, из Сан Джованни даже прибыла специальная делегация во главе с Леоне.

— Не забывайте навещать меня время от времени! — сказал слепой. — Тут поездом всего полчаса езды…

— Обязательно приедем, — ответил за всех растроганный Марко. — Я в воскресенье свободен, и остальные тоже. Правда, скоро начинаются занятия в школе, но в выходные дни жди нас. А ты… будь молодцом!

— Пиши нам, — сказал Беппоне, но тотчас же передумал: — Нет, знаешь, лучше не надо. Я с трудом читаю по печатному, как же я разберу письмо, целиком написанное точками?!

Синьор Марио решил поехать с мальчиком в интернат. По такому случаю, несмотря на жару, он надел свой выходной костюм и теперь еле дышал.

— Когда же, в конце концов, появится твой отец? — спрашивал он с нетерпением у Беппоне.

— Отец запрягает лошадь, — ответил мальчуган. — Он скоро приедет.

Дело в том, что отец Беппоне пообещал отвезти Нандо и провожающих на вокзал, и сдержал своё слово.

— Эй, вы, забирайтесь наверх! — крикнул ломовой извозчик своим грубым голосом. — Да смотрите, будьте осторожнее, а то лошадь сегодня чего-то капризничает…

На телегу взобрались Джованна, Марко, Джиджино, Пертика, Казначей, Беппоне и Леоне. На самом почётном месте расположились синьор Марио и Нандо, который махал рукой во все стороны. Тётушка Антония осталась дома: ома не хотела, чтобы увидели, как она плачет. Но на прощанье мать Джованны крепко поцеловала мальчика в обе щёки.

В телеге было тесно, только никто этого не замечал. Слепой подготовил небольшую речь; он хотел сказать своим друзьям: «Благодарю вас за всё, что вы сделали для меня. Я стал таким же мальчиком, как вы, и теперь не кажусь себе больше ни одиноким, ни несчастным. Вы дали мне возможность узнать, что такое дружба и доброта, о которых я раньше не имел понятия. Этого я никогда не забуду!» Но Нандо почувствовал: от волнения ком подступает у него к горлу, и, лишь только лошадь тронулась с места, он, чтобы не расплакаться, крикнул:

— Благодарю вас за всё, друзья!

Старая телега заскрипела по мостовой, а десятка два ребятишек, оставшихся на площади, продолжали махать руками на прощанье, хотя прекрасно знали: слепой их не видит. Но Нандо почувствовал это: он раскрыл аккордеон и, чтобы окончательно не разреветься от волнения, заиграл неудержимо весёлую музыку.

Ватага радостных ребят, сидя на телеге, пела дружным хором, а Нандо аккомпанировал им на новом аккордеоне; и не было человека в Сан Лоренцо, который бы, пройдя мимо, не помахал ему вслед и не улыбнулся.