Януш Корчак - Лето в Михалувке

Такого праздника еще не было на свете! Он состоится через неделю — через шесть дней, теперь уж только через пять — через четыре — через три — уже послезавтра — завтра!

Беговая дорожка аккуратно посыпана песком. По обе стороны дорожки голубые, красные и белые флаги.

На веранде занавес из одеял, сделанный так искусно, что, если потянуть за шнурок, он раздвигается сам, как в настоящем театре.

Только бы дождь не пошел, только бы занавес не украли, только бы за ночь не исчез лес вместе с беговой дорожкой, только бы не случилось ничего, что может помешать празднику!

Но ничего не случилось. После первого завтрака — купание, после второго начался кросс.

Один воспитатель подает сигнал старта, другой стоит у финиша и отмечает, кто пришел первым.

Каждая четверка, прежде чем стартовать, потирает ладони, а некоторые даже плюют на руки, чтобы бежать быстрее.

После кросса — бег с завязанными глазами, самый смешной. Каждому хочется прийти первым и страшно, что налетишь на дерево.

Потом бег с препятствиями. И наконец — перетягивание веревки. Десять мальчиков тянут вправо, десять — влево. Тянут так сильно, что, когда побежденные не могут больше удержать веревку и внезапно отпускают ее, победители летят со всего размаха на землю.

— Смотри, как я тянул! — И ребята показывают друг другу красные ладони со следами веревки.

Четыре победителя в беге бегут еще раз: тот, кто прибежит первым, будет королем, второй — королевой, третий и четвертый — пажами.

Жаль, что нельзя подсмотреть, как переодевается королевская чета: экономка завесила окно платком. Но уже известно, что даже у пажей будут короны, а король получит саблю и трубу господина Станислава и сможет трубить сколько захочет.

Перед верандой стоит трон необычайной красоты, разукрашенный одеялами и флагами.

— Ура!

Король ведет под руку королеву; на королеве красная в белую крапинку юбка и белая блузка, которую пожертвовала прачка. Пажи несут шлейф королевы. Золотые короны сверкают на солнце. Триумфальный марш открывает конница; вот тут-то генералу Корцажу, героическому защитнику крепости, и пришлось быть лошадью.

Воистину неисповедимы пути твои, господи!

За конницей выступает пехота. Все салютуют королю; господин Герман выбивает барабанную дробь на ведре, оркестр играет вовсю — гремят крышки от кастрюль. Король в знак благодарности за оказанные ему почести трубит что есть сил, а потом приглашает всех на веранду людей и лошадей. Туда же переносится трон, и господин Мечислав имеет честь выступить со своим представлением перед королевской четой и гостями.

Занавес поднимается.

В волшебном ящичке показываются и исчезают две карты; перерезанная ножом веревка срастается от прикосновения волшебной палочки; из волшебной рюмки исчезает красный шарик и оказывается за воротом у пажа. Но интереснее всего последний фокус.

Королева собственноручно кладет в деревянный ящик два медных гроша, и господин Мечислав произносит заклинание:

— Фокус, покус, черная сила, сменяй медь на серебро!

Но черная сила слишком слаба.

— Черная сила, возьми на помощь белую силу и сменяй медь на серебро!

Но черная и белая силы слишком слабы.

И зеленая, и красная, и синяя силы недостаточно могущественны, чтобы сделать такое чудо.

Наконец кому-то приходит в голову мысль вызвать пряничную силу.

— Фокус, покус, возьми на помощь пряничную силу…

Два гроша исчезли, королева удивленно качает головой, а король от восторга засунул палец в нос.

Но тут Вольберг, который умеет вырезать лодки из коры и потому считает себя умнее всех, вдруг закричал:

— Я знаю, у господина Мечислава сорок грошей в рукаве спрятаны.

Господин Мечислав засучил рукава и по требованию короля показал фокус еще раз.

Как в настоящем театре, опустился занавес. Трон пришлось разобрать и опять превратить в суповые котлы. Они нужны к обеду.

А после обеда состоялся концерт.

Сначала был прочитан специальный выпуск газеты «Михалувка», потом Гешель играл на скрипке, потом пели, потом турчанка рассказывала сказки: одну страшную, а другую такую смешную, что сам король соизволил смеяться; и, наконец, Ойзер Плоцкий декламировал свои собственные стихи. Если в концерте и недоставало рояля, то только потому, что в колонии рояля нет, а если бы и был, все равно никто не умеет на нем играть. Но концерт и так получился блестящий. А лучше всего были сказки турчанки.

Турчанка — это Арон Наймайстер. На голове у него полумесяц и в ушах полумесяцы, сидит он на ковре по-турецки, а рядом на столике горит свеча и отражается в зеркале, — можно подумать, что горят две свечи.