Доуди Смит - Сто один далматин

Однажды солнечным зимним утром три собаки и пятнадцать щенков дышали свежим воздухом. Вдруг Понго заметил высокую женщину, наблюдавшую за ними через ограду. Он сразу же узнал ее: это была Страшиндия Диавол.

Страшиндия открыла калитку и направилась к дому, беспрестанно восхищаясь щенками. Счастливчик, желая показать незнакомке, кто здесь главный, бросился к ней и начал бесстрашно сражаться с меховой накидкой. Страшиндия подняла его и приложила к своему пальто точно воротник.

– Какая получилась прелестная подкова, – сказала она, разглядывая рисунок из пятен на спине малыша. – Да и вообще, у них у всех славные пятнистые шкурки. А они уже достаточно выросли, чтобы их можно было отнять у матери? – обратилась она к Нэнни Горничной.

– Еще нет, – ответила та. – К тому же мистер и миссис Дорогуши не собираются их продавать, они оставят их всех себе.

– Как чудесно! – произнесла Страшиндия и стала подниматься по ступенькам на крыльцо, продолжая держать Счастливчика как воротник. Возмущенные такой бесцеремонностью, Понго, Миссис и Пэдита зарычали в один голос, а малыш, которому надоело быть воротником, извернулся и укусил Страшиндию за ухо. Она завопила и швырнула его на землю с такой злостью, что Нэнни Горничная едва успела подхватить его.

Постепенно это происшествие забылось. Щенки подрастали и с каждым днем становились все сильнее. Теперь они совершенно самостоятельно поглощали куски мяса с таким же аппетитом, как раньше уплетали молочный пудинг и хлеб с мясной подливкой.

Однажды утром раздался звонок во входную дверь.

Это вновь появилась Страшиндия Диавол. Малыши в это время резвились во дворике. Услышав, что миссис Дорогуши нет дома, она сказала, что пойдет погуляет в парке и, может быть, встретит там миссис Дорогушу.

– Возможно, я увижу ее отсюда, – неожиданно сказала Страшиндия, входя в дом и направляясь к окну.

Нэнни Кухарка тоже подошла к окну, желая показать надоедливой посетительнице кратчайшую дорогу в парк. Объясняя, Нэнни Кухарка краем глаза заметила маленький черный фургон, который стоял за оградой, перед их домом. В этот момент фургон тронулся с места и уехал.

Страшиндия внезапно заторопилась и, не попрощавшись, выбежала из дома, перепрыгивая через ступеньки.

«Не понимаю, как она умудряется так быстро передвигаться, одетая в такое количество мехов, – удивилась про себя Нэнни Кухарка, закрывая входную дверь. – Бедные малыши, в своих тоненьких шкурках они, наверное, совсем замерзли!»

И она поспешила во дворик, но не увидела там ни одного щенка. Тогда ей пришла в голову мысль, что калитка была неплотно закрыта и малыши выбежали на улицу. Но калитка была очень плотно заперта. В смятении Нэнни выбежала на улицу и стала звать щенков на все лады в надежде, что хоть один ее услышит, но тщетно.

– Их украли! Я знаю, их украли! – закричала она, и слезы брызнули у нее из глаз. – Их увезли в черном фургоне.

Нэнни Кухарка стояла посреди улицы и сквозь слезы смотрела на парковую аллею. Она увидела миссис Дорогушу, Нэнни Горничную и трех собак, возвращающихся домой с прогулки.

Как только они перешли через бульвар, Нэнни Кухарка, не в силах больше сдерживаться, побежала им навстречу. Миссис Дорогуша увидела ее, увидела слезы на ее глазах, но никак не могла понять, что случилось. Рыдания мешали Нэнни Кухарке связно говорить. Но собаки, едва услышав слово «щенки», тотчас же побежали к дому. Они влетели внутрь, обыскали каждый уголок, затем обнюхали дворик: малыши исчезли, их след терялся около калитки. Миссис и Пэдита завыли страшными голосами, а Понго залаял в бессильной ярости.

Обе Нэнни рыдали, а миссис Дорогуша, не теряя присутствия духа, стала звонить мистеру Дорогуше в контору. Он вернулся домой так скоро, как только позволяло расстояние от дома до конторы, и привел с собой Главного сыщика Скотленд-Ярда. Главный сыщик внимательно исследовал каждый сантиметр в доме, затем осмотрел дворик и ограду. Между прутьями ограды он обнаружил кусочки мешковины, застрявшие на острых кончиках. Следовательно, щенков засунули в мешок и увезли на том черном фургоне, который заметила Нэнни Кухарка…

Наконец, ужасный день закончился и наступила ночь. Три измученные собаки лежали в своих корзинках перед пылающим очагом на кухне.