Маргарита Фадеева - Приключения Петрушки

Горе мастера было так велико, что он разговаривал вслух, не замечая этого. А судья, прислушиваясь к тихому бормотанию, подвигался все ближе и ближе. Наконец он ухватился за рукав Трофима:

— А ну, пришей мне быстрее глаза. Государство не может быть без судьи. Пришивай скорее, не ленись.

Но мастер не спешил брать в руки иголку. Он думал о сыне и упрекал себя:

— Ах я, старый дурак! И зачем я послал во дворец вместо Формалая Петрушку? Погубил своего родного сына.

— Как так — Петрушку вместо Формалая? — Судья дернул мастера за рукав.

У мастера на душе было так тяжело, что он готов был поделиться своим горем с первым встречным. И он начал рассказывать, как Формалай приказал ему устроить такую голову, которая бы, не думая, принимала правильное решение, как он вовремя не выполнил задание и вынужден был надеть на Петрушку костюм Формалая и посадить его на царский трон. Едва Трофим в своем рассказе добрался до этого места, как судья подпрыгнул от удивления и завизжал:

— Это из-за тебя, из-за твоего разбойника-сына я лишился глаз. Пришей мне их сейчас же, сию минуту! А не то твоего сына не только сожгут, его будут кипятить в горячем масле или жарить на большой сковородке.

Прерванный на середине рассказа, мастер Трофим растерялся. По привычке повинуясь приказу, взялся за иглу и начал пришивать судье глаз. Но сквозь слезы он плохо видел, что нужно делать, и пришил глаз совсем не там, где надо.

— Что ты делаешь? — бранился Нашим-Вашим. — Разве ты не видишь?.. Ты пришил мне глаз на подбородке.

Мастер отрезал пуговицу бритвой.

— Шей снова! — судья погрозил Трофиму кулаком.

Мастер рассердился: «Ах, неблагодарный! — подумал он. — То сына моего называет разбойником, то меня грозится побить. Я тебе покажу, как издеваться над честной куклой».

— Эта пуговица плохая. Очень блеклая. Ее нужно заменить, — сказал мастер. — А ты, Нашим-Вашим, не сердись. Я ошибся немножко. С кем не бывает. Да не такие случаи бывали… Вот недавно оторвали солдату в драке ухо. И пришлось мне пришивать новое. Я пришил ему собачье. Так он и пошел, бедняга, в строй — одно ухо человеческое, а другое собачье.

— Разве у тебя есть собачьи глаза? — забеспокоился судья.

— А как же, не только собачьи. Вот и лошадиные. Вот верблюжьи, мышиные, а вот эти кошачьи, зеленые.

— Нет, нет, Трофимушка, — взмолился Нашим-Вашим. — Ты уж пришей мне, пожалуйста, человечьи.

— Можно и человечьи, — согласился Трофим. — Да нет у меня здесь человечьих. Хочешь, волчьи пришью.

— Что ты! Что ты, Трофим! Я судья — и вдруг волчьи глаза. Как я Формалаю покажусь.

— Есть еще львиные… — ухмыльнулся Трофим. — Может, подойдут. Лев царь зверей.

— Нет, нет! Звериные не нужны. Человечьи пришей.

— Тогда придется подождать. Есть у меня дома глаза хорошие, яркие, голубые, как раз такие, какие любит наш мудрый Формалай.

— Иди, голубчик, иди. Только поскорее приходи.

— Скоро приду. Сегодня, а может быть, завтра. А может быть, через три дня, — ответил Трофим, а про себя подумал: «Как же, приду. Такую куклу, как ты, из тюрьмы выпускать опасно. Пришей тебе глаза — ты таких дел наворочаешь, что не опомнишься. Слепой ты много зла не сделаешь, а вот зрячий… зрячий обязательно навредишь».

— Эй, стражники, идите с ним. Пусть он принесет мне самые лучшие голубые глаза, — приказал судья и стал дожидаться мастера.

Не помня себя от страха, Аленка побежала к ткачу Сидору.

— Твоего отца стражники увели во дворец, — сказал ткач.

— Папа! Папа! — закричала Аленка, бросилась во дворец и столкнулась с Матрешкой.

— Что с тобой, девочка? Что случилось? — остановила ее крестьянка.

Всхлипывая, Аленка рассказала про свою беду.

— Нужно пробраться во дворец. Нужно узнать, что с отцом, — повторяла она.

— Я тебе помогу. Пойдем, девочка, — предложила Матрешка, и они вместе подошли к ограде царского парка. Аленка спряталась за каменный столб, а Матрешка подобралась к самой решетке и увидела старого садовника с огромными кривыми ножницами в руках.

— Какие у вас крупные красивые розы, — громко сказала она.

— Формалаю Большому нравится все большое, крупное, поэтому у нас в саду растут такие цветы с широкими листьями и лепестками, — ответил садовник и свысока посмотрел на Матрешку. Он щелкнул ножницами и нагнулся, чтобы положить срезанную розу на траву. Рядом с Матрешкой встала ее старшая дочка.