Маргарита Фадеева - Приключения Петрушки

«Вот и закончил прибор, — радостно подумал Трофим и вставил его в царскую голову. — Будет наш правитель настоящий Формалай. Так ведь получается. Форма головы станет, как у всех кукол, а на самом деле — обтянутая сукном машина. Впрочем, это не беда. Зато правильные решения будет принимать… Расскажу царю, что Петрушку вынужден был посадить на трон, он скажет мне спасибо, руку пожмет и подарит участок под сад. Я посажу там вишни, яблони. И когда Петрушка встанет на ноги, вырастет, он заменит меня. Я буду ухаживать за садом и кормить мальчишек и девчонок самыми сладкими ягодами…»

Мастер так размечтался, что не услышал ни шума в сенях, ни громких голосов. Он очнулся, когда дверь со стуком распахнулась, и, стуча по полу тяжелыми ногами, влетел в комнату взволнованный помещик Копилка.

— Взять этого мошенника! — крикнул он стражникам, которые ворвались в мастерскую вместе с ним. — Полюбуйтесь! — Копилка сдернул простыную с кровати, и все увидели обезглавленного Формалая. — Каков хитрец? Своего сына посадил на трон вместо царя, а Формалая спрятал под простыню.

Мастер начал было объяснять, что царь приказал сделать ему новую голову.

— Наш Формалай умнее всех. Разве будет он переделывать свою голову?», — бушевал Копилка. — Поторапливайся, поторапливайся. Царя ждут во дворце.

Трофим от волнения не мог справиться со своими руками. Пальцы у него дрожали, швы ложились неровно, и когда он захотел оценить свою работу, то отшатнулся: голова у Формалая оказалась пришитой задом наперед.

— Ты издеваешься над ним и над нами, — Копилка схватил лежавший на столе инструмент и со злостью бросил на пол. — Переделывай сейчас же!

Мастер переделал свою работу.

Не успел он вымолвить слово «готово», как стражники связали ему руки, а Копилка стал докладывать царю об опасном преступлении мастера Трофима и Петрушки.

Едва услышал Формалай, что кто-то сел на его трон, как тотчас вскочил и, не ожидая помещика Копилку, бросился бежать по улице.

— Держите мошенника Трофима, — бросил он на ходу. — Мы ему придумаем такую казнь, чтобы другим неповадно было занимать царский трон.

…Петрушка лежал на полу, а вся дворцовая челядь тряпичного государства окружила его и рассматривала во все глаза. И никто не обратил внимания на вбежавшего в зал разъяренного Формалая.

— Это так вы мне служите? — едва успев сесть на трон, зычным басом зарычал Формалай. — Вон отсюда!

Через полминуты в зале почти никого не осталось. Только Хранитель царской памяти снова уселся в углу и поправил чалму. Скороход встал у запасного выхода и поднял одну ногу, как бы показывая, что он готов отправиться в путь сию же минуту. Хранитель царского платья спрятался за занавесями.

Стражники втащили связанного Трофима.

— Как ты, мастер, посмел посадить на мой трон своего сына! — зарычал Формалай. Борода у него тряслась, руки сжимались в кулаки, а глаза горели диким зеленым блеском.

— Я не успел в срок сделать такую голову, которая бы не думала, но всегда принимала правильное решение… — робко начал объяснять Трофим. Ведь вы приказали переделать свою голову.

— Опомнись! — Формалай шагнул к мастеру и зажал ему рот рукой. — Какой заказ, какая голова? Разве моя голова плохо думает, что ее приходится чинить? Или она некрасивая? У меня самая лучшая голова, какая только есть на свете.

Мастер Трофим пытался оправдаться, но Формалаева ладонь все крепче зажимала ему рот. Он хотел, чтобы никто не знал, какой прибор вставил в его голову мастер Трофим.

Царь продолжал:

— Всякий, кто осмелится хоть на минуту сесть на трон, будет сожжен на костре.

Хранитель памяти, как обычно, хлопнул себя по лбу и возвестил:

— Запомним! Каждого, кто осмелится хоть на минуту сесть на трон, сжечь на костре!

— И первого сожжем Петрушку, — подсказал Копилка.

— Совершенно точно, Петрушку. — Царь встал, поднял кверху руку, как для клятвы, и торжественно произнес: — Петрушка будет сожжен через три дня.

— Пощади! — Мастер грохнулся на пол и умоляюще протянул вперед руки. — Пощади! Сожги лучше меня. Я старик, а мой Петрушка пусть живет.

— Нет, — прозвучало в ответ. — Петрушка умрет. А ты мне еще нужен. Ты будешь делать мне солдат, и они пойдут на войну. Только работать ты отныне станешь в тюрьме. Тебя нельзя оставлять на свободе.