Владимир Царукаев - Я вернусь на рассвете

Люди взрослеют с годами. Так принято считать. Но война годы превратила в дни. Люди взрослели с днями, и иного тринадцатилетнего мальчишку окружающие с уважением называли мужчиной.

Таким мужчиной чувствовал себя Шаухал. Теперь каждый день его жизни был подчинён одной цели, которую никто не назвал бы детской игрой или увлекательной выдумкой. Шаухал воевал с фашистами. Он воевал, как мог. Он воевал, как ему приказывал Алыкка, как его напутствовал учитель Темир.

Ну разве можно было подумать, что на чердаке хижины больной беднячки разместился очаг подпольной борьбы?

Поздними ночами здесь до рассвета не прекращался приглушённый шёпот связных из леса, Алыкки и учителя Темира. Шаухал был с ними рядом. Иногда он бесшумно сползал с чердака и проверял, всё ли спокойно во дворе. А потом возвращался.

От него ничего не скрывали. Он стал своим. Он знал, что в селение пожаловал важный генерал-эсэсовец. В его честь Кубайтиев устроил шумный осетинский кувд [4] Кувд — пир. . Рекой лилась арака [5] Арака́ — осетинская водка. . Предатели изощрялись в лести, чтобы угодить немецким хозяевам. Кубайтиев подарил генералу черкеску. А тот, захмелев, объявил, что, учтя «европейский опыт», в короткое время очистит от партизан все леса от Нальчика до Владикавказа. За тем он и приехал, этот генерал, чтобы расправляться с партизанами.

Предатель Хаммирза глаз не спускает с учителя Темира. Учитель осторожен. Пока к нему трудно придраться. Но смерть ходит за ним по пятам…

Много, много знает Шаухал. Но он привык быть молчаливым. Даже когда приходит тётя Рацца, он молчит и только слушает.

— Что-то ты совсем приуныл, моё солнце? — заметила однажды тётя.

А Шаухал на это ничего не ответил. Лишь подумал: «И ничего я не приуныл. Совсем наоборот. Унывать не время».

Иногда приходится ходить на кладбище. Теперь это уже знакомый путь. Не как в тот день, когда он неожиданно столкнулся около часовни с учителем Темиром.

…Идёт время. Осень вступает в свои права. Но солнце ещё яркое и небо прозрачное. Хотя это и так, ничто не может заставить людей забыть о том, что немцы рвутся к Владикавказу, что наступает решительный час борьбы.

Однажды ночью учитель принёс газету. Это была «Растдзина́д».

— Слушайте! — прошептал он. — Радостная новость! Под Владикавказом фашисты потерпели полнейший крах! Разбиты наголову!

Алыкка чуть не закричал «ура». Учитель зажал ему рот.

А Шаухал думал:

«Значит, уже недалеко до того дня, когда выйдут из лесов наши партизаны и всё будет, как до войны…»

…Бедный, бедный Шаухал! Зачем тебя пригнали сюда? Знаешь ли ты, что здесь сейчас произойдёт?

Вот он перед тобой, привычный с детства нихас. Здесь ты ещё маленьким ребёнком забавлялся со своими сверстниками. Ты любил бегать за деревянным колесом, спускал его с холма, поддерживая палочкой и не давая свернуть в сторону. Потом эта игра наскучила тебе. Возникали тысячи вопросов — мир был открыт перед глазами, а они искали ответа на все загадки, на все сомнения.

К холму стекались со всех концов селения люди. Старики подпирали палками подбородки и дотемна сидели так, вспоминая мудрые сказания предков и поучительные случаи из прожитой жизни.

Пришли немцы. Опустел холм. Было запрещено даже приближаться к холму, потому что на вершине его соорудили наблюдательную вышку.

Потом вышку убрали. А людей всё равно на нихасе не было. Поредело селение Кермен. Большинство мужчин сражалось в лесах или в Красной Армии. Остались лишь старые и больные люди. И не до того уже было, чтобы собираться на нихасе.

И только сегодня нихас вновь оживился. Пришли солдаты и врыли в землю высокий столб. Сверху к столбу прикрепили бревно покороче. И получилось сооружение, похожее на букву «Г». Всем стало ясно, что это виселица.

…Тянутся к нихасу люди: ковыляют старики, бредут унылые женщины с детьми на руках. А сзади их подгоняют огромные белобрысые парни в зелёных шинелях. Злобно рычат и лают овчарки. Гонят людей к нихасу. Сами они, конечно, не пошли бы к этому священному, но осквернённому месту.

Бедный, бедный Шаухал! И тебя пригнали сюда вместе с больной матерью. Ты стоишь, поддерживая её. Рядом тётя со своим сыном. Все вы ждёте: что будет?

Люди вздрогнули. Толпа тяжело вздохнула, а потом застыла, оцепенела. Все смотрят влево. Смотрит и Шаухал. Он смотрит на своего учителя Темира, который идёт со связанными руками, под конвоем.