Кристине Нёстлингер - Само собой и вообще

Рози, конечно, к их числу не относилась. Она всегда за меня, в огонь и в воду! И за это я ей особенно благодарна, ведь Вуци ей нравится, а Конни — нет. Но Рози сказала мне:

— Если дружишь по-настоящему, то нужно забыть о своих предубеждениях и видеть все глазами подруги, если речь идет о ее благе!

— Жизнь — это перемены, — часто говорит Вильма. Да я в этом никогда и не сомневалась, только не ожидала, что эти перемены могут происходить так молниеносно и без всяких предостерегающих знаков.

Я пошла с Рози и Конни в летний бассейн. С собой у меня были учебник и тетрадь по математике, потому что завтра мне предстояло сдать репетитору двадцать правильно решенных задач. Он нагружает меня по самое никуда, чтобы отработать свою высокую почасовую оплату. И все время твердит дурацкую поговорку: «Даже то, что человек проспал за десять месяцев, можно нагнать за шесть недель, если работать целеустремленно и думать позитивно!»

Тактичная Рози заняла отдельный лежак, чтобы не мешать нашей с Конни любви. Но Конни совершенно не собирался со мной ворковать, а хотел наблюдать, как я решаю примеры! Хотя я его об этом вовсе не просила! Совсем даже наоборот. Но Конни это не смутило. Он достал из моего пенала красный фломастер и стал черкать в моей тетрадке, да еще насмешливо приговаривал, что такие примеры решил бы и младенец и что я должна радоваться, что у нас математику преподает Мекник. Видела бы я, какие задачи задает Хабер, их учитель. Гораздо более сложные!

Конни вел себя как самый что ни на есть супер-пупер-учитель. А потом вздумал объяснить мне математику во всех подробностях и завел длиннющую лекцию. Того сорта, который я просто вообще не понимаю. У меня мозги совершенно не приспособлены к вычислениям. Единственная подходящая для меня метода — просто выучить наизусть все действия в решении задачи. Так же, как учат стихотворение. Даже мой репетитор не против и натаскивает меня именно на это.

Я, само собой, так и сказала Конни, но он продолжал свою лекцию. А когда заметил, что я не хочу и не могу угнаться за его просвещенными мыслями, сказал:

— Какая же ты ленивая! Ужасно ленивая и невнимательная! — А потом еще: — Да что ты из себя дуру-то строишь! Просто невозможно быть такой глупой!

Прямо в самое сердце меня ранил! Никогда бы не подумала, что он может сказать мне такое! Я запихала свое разбросанное по лежаку барахло в сумку и собралась уходить, но Конни меня удержал. Причем не извинением за свое гнусное поведение. Он просто схватил меня за левую ногу. Я никому не позволяю так со мной обращаться и поэтому треснула Конни сумкой по башке. Два раза, если я правильно помню. Тогда он отпустил мою ногу и ударил кулаком по сумке. С такой силой, что выбил ее у меня из рук и она усвистела далеко-далеко. И, конечно, из нее вывалился весь мой хлам. Загорающие на других лежаках, ухмыляясь, глазели, как я собираю свои пожитки. Было ужасно стыдно, потому что из сумки вывалились даже гигиенические тампоны!

Конни смотрел на меня, пока я все это подбирала, а потом очень громко сказал:

— Ну и ненормальная же дамочка!

— Главное, что у тебя все нормально! — прошипела я и удалилась по возможности величественно. Один парень с соседнего лежака побежал за мной и отдал мне два тампона, которые я не заметила, когда собирала вещи, вывалившиеся из сумки.

Собственно говоря, это полное идиотство — краснеть от смущения, когда незнакомый парень сует тебе в руку два тампона. Тампоны ведь самая обычная вещь для совершенно естественного процесса. Но между парнями и девушками самые нормальные вещи нормальными не кажутся. Почему — я не знаю, но с тех самых пор, как у меня начались месячные, эти «женские дела» я обсуждала только с мамой, шепотом. А когда Шустрик однажды нашел в корзине для грязного белья мои испачканные трусики и спросил маму, не поранила ли я попу, мама ничего толком ему не объяснила. А папа, который при этом присутствовал, сделал вид, будто временно оглох и ослеп.

Вообще, когда речь заходит о том, что находится ниже пояса, теория и практика довольно сильно расходятся. Мама с папой утверждают, что у них нет никаких комплексов по этой части, что они не ханжи и в отношении секса вполне современные люди. Но тогда у меня возникает вопрос: почему за пятнадцать лет я ни разу не видела своего отца полностью раздетым? Он скорее провалится сквозь землю, чем пройдет в моем присутствии через гостиную без штанов и трусов.