Ганс Краузе - Али-баба и Куриная Фея

Заноза перевернулся на спину и положил руки под голову.

— Ты знаешь, Кабулке неисправим! — сказал он.

— Что?

Факир думал о доме. В первый день рождества он ел кролика, жаренного в сметане.

Заноза рассказал ему всё. Факир сразу забыл о кроликах в сметане.

— Не обижайся на меня, — сказал он воодушевляясь, — но ты, конечно, не первый выдумал такие ванны. Ведь каждому дураку ясно, что так можно уберечь коров от болезни.

— А Кабулке меня высмеял. Ты бы только его послушал…

— «Кабулке, Кабулке… Он боится нового, как чёрт ладана. Надо просто испробовать твою ванну.

— Испробуй-ка, если господин старший скотник не согласен. Давай-давай плюёт на нас.

— А зачем нам Кнорц? Послушай, теперь у меня возникла одна идея. — Факир поднялся и сел на кровать Занозы. — Мы сами сделаем этот опыт. Понял? Помнишь, что нам говорил Бауман? В Клубе юных агрономов мы должны изучать новые методы.

— При чём здесь клуб! К клубу ребята давно уже охладели.

— Ну и что же? Теперь они опять загорятся. До сих пор мы просто не знали, что нам делать, а сейчас у нас есть чем заняться, и это будет не пустое времяпрепровождение, а настоящее, серьёзное дело. Вот увидишь, мы построим ванну. То-то удивится Кабулке! Я сегодня же созову всех членов клуба.

Факир сдержал своё слово. В маленькой пристройке рядом с развалинами старого барского дома уже в тот же вечер зажёгся свет.

Факир, который, будучи председателем клуба, должен был подавать другим благой пример, затопил маленькую железную печурку и расставил всю клубную мебель: несколько шатких стульев-инвалидов и две скамейки.

Потом пришли все остальные. Рената потирала руки.

— Брр!.. Холодно! — сказала она.

Действительно, комната ещё не успела нагреться.

Явились все члены клуба, кроме Повидло — у него болели зубы — и Феликса Кабулке, которого Факир не пригласил, так как боялся, что он разболтает обо всём своему отцу.

Первым взял слово Факир. Он рассказал о предложении Занозы. В это время Заноза кусочком мела чертил на полу план будущей ванны. Другого выхода не было: грифельной доски в клубе не имелось, а стены решили не пачкать.

Али-баба взял на себя обязанности истопника; он натопил маленькую печурку докрасна, и теперь Ренате не надо было больше кутаться в свою светло-синюю лыжную куртку.

Заноза и Факир рассказали о том, что Кабулке не поддержал предложение Занозы. Раздались протестующие возгласы.

Сооружение ванны было уже делом решённым.

Но самое трудное заключалось в том, чтобы достать необходимый материал.

— Нам нужен цемент. Если бы Бауман был здесь, он бы достал его в два счёта, а так нам придётся побегать.

— Можно обойтись и без цемента. Ведь это только опыт. Давайте построим ванну из дерева.

— А дерево у тебя есть?

Дереве имелось. Факир показал на штабель досок у двери.

— Разве вы не помните? — сказал он. — Когда мы заняли эту пристройку, то сделали из двух комнат одну. Я, дурак, ещё хотел сжечь эти доски, но Бауман сразу сказал, что они нам когда-нибудь пригодятся.

— А хватит нам этих досок? — спросила Рената, расстёгивая свою лыжную куртку.

— Ещё бы! Ведь нам не нужна ванна величиной с Балтийское море.

— А гвозди?

— В досках полно гвоздей. Нам надо их только вытащить. Это пустяки.

— Тогда, пожалуй, можно начинать.

— Конечно, можно! Только вот что: наше решение надо хранить в секрете. Пусть никто не болтает! Кроме нас, о строительстве ванны не должна знать ни одна живая душа. Даже в интернате. Это будет сюрпризом. Если у нас ничего не получится, то над нами, по крайней мере, не будут смеяться, а если получится, то о нашем успехе и так будет достаточно много сказано.

— Правильно! Занозе дадут Национальную премию первой степени.

— Почему только мне? Мы все её получим.

— Очень хорошо. Значит, мы её поделим по-братски: каждый купит себе мотоцикл или автомобиль, что ему больше нравится. Но прежде мы должны построить ванну. Правильно? Кто против?

— Коровник Кабулке, — рассмеялся Али-баба.

Чтобы играть в скат, необходимы три игрока. Но третий отсутствует. Кроме Александра Кнорца и Эмиля Кабулке, в пивной никого нет.

— И что мы сидим здесь, в этом богом забытом месте! — ворчит Кнорц.

Он бросает взгляд по направлению к стойке, но толстяк хозяин, который, на радость своим клиентам и в соответствии с собственной выгодой — как-никак, а карты усиливают жажду, — был иногда не прочь перекинуться в картишки, уже лежит в постели и отсыпается после вчерашней попойки. С его женой каши не сваришь. Она из тех сквалыг, которые норовят не долить вина своим клиентам; карты она не берёт в руки. Кнорц вздыхает и начинает барабанить пальцами по столу. Трам-там-там!