Ганс Краузе - Али-баба и Куриная Фея

— Что ты, что ты! Я ещё не так стар. Смотрите заделайте ванну получше. А мне пора домой, кормить кроликов…

И папаша Боссиг бодрым шагом двинулся в путь. Его трубка дымила, как паровозная труба. Столярная работа явно пошла ему на пользу. Да, чёрт возьми, папаша Боссиг чувствовал себя так, будто он скинул с плеч по крайней мере лет десять.

Большинство ребят уже разошлось. Они отправились отдыхать. Рената, Факир, Заноза и Али-баба замазывали последние пазы.

— Экономьте замазку, — сказала Рената. — У нас её совсем немного.

— Фу-ты ну-ты! Давайте наполним чан водой. Дерево разбухнет, и щели закроются сами собой, — предложил Али-баба.

— Да, а когда ударит мороз, лёд разорвёт доски, и нам придётся начинать всё сначала, — сказал Заноза, вытирая нос рукавом своей куртки. Руки у него были липкие от замазки, и он не хотел лезть в карман, чтобы достать носовой платок.

Все четверо продолжали молча работать, пока не увидели старшего скотника, который направлялся прямо к ним.

— С ума можно сойти, Кабулке идёт! — проговорил Факир, и, сделав вид, что обнаружил внизу незамазанную щель, прыгнул на дно ванны.

Эмиль Кабулке подошёл ближе. Его руки были засунуты в карманы новой зелёной с синим куртки, которую он приобрёл этой зимой. На голове красовалась светлая спортивная шапочка, тёмно-серые грязные подтёки на ней напоминали о небезызвестном ночном происшествии.

Кабулке оглядел ванну. Он сразу же понял, в чём дело. Старший скотник вытаращил глаза. Он был так поражён, что даже вынул руки из карманов.

Наступление — лучший вид обороны! Заноза собрался с духом:

— Ну, герр Кабулке, вы удивляетесь, да? Конечно, эта ванна задумана лишь в качестве модели. Мы хотели убедиться, что ножные ванны осуществимы.

— Гм-м-мм! — проворчал Кабулке. Он постучал по ванне, чтобы убедиться в её прочности. — Чертёж я уже подал, — сказал он. — Но эта штука не повредит. Испробовать на практике это всегда хорошо. Возможно, что кое-что ещё придётся изменить. Когда вы хотите сделать пробу?

Факир вынырнул из ванны, как крокодил, почуявший добычу.

— Если выйдет, то в следующее воскресенье! — воскликнул он с жаром. — В воскресенье у нас больше всего времени.

— В воскресенье? Хорошо. Только, конечно, если погода не изменится. — Кабулке внимательно поглядел на тучи. Он наморщил нос. — Похоже, что скоро выпадет снег. Тогда ничего не попишешь, придётся подождать. При гололедице дело не пойдёт… И вообще, вот эти боковые стенки, в том месте, где должны входить и выходить коровы, — большим пальцем, напоминающим сардельку, Кабулке показал на ванну, — мне не очень нравятся. Они могли бы быть гораздо более пологими, эти стенки, понимаете? Доски поставлены слишком отвесно. Мои коровы — не горные козы. Ну хорошо, мы ещё увидим: в воскресенье я прогоню через ванну всё стадо.

Эмиль Кабулке приветливо распрощался с четырьмя учениками. «Их опыт меня устраивает, — с радостью думал он. — Если я буду на нём присутствовать, все подумают, что я крёстный отец этой ванны. Ну и парни! — Он ещё раз оглянулся, чтобы посмотреть на ванну и на учеников. — Кто бы мог подумать, что у этих телят так много разума!»

Какая погода будет в воскресенье? Удастся ли испробовать ванну?

Ещё никогда «молодые агрономы» не проявляли такого интереса к показаниям барометра и к передававшимся по радио сводкам погоды.

Продержится ли до воскресенья тёплая и сухая погода, которая в это время года — редкость?

В понедельник небо хмурится. Давление падает, телеграфные провода гудят.

Александр Кнорц невыносим. Он ругается и скандалит: фрейлейн Лобеданц, машинистку из конторы, он назвал старой рухлядью. Кнорца мучит его блуждающая почка.

— Из-за этой почки я точно знаю, что погода изменится, — заявляет заведующий хозяйством с искажённым от боли лицом.

В ночь на вторник пошёл сильный снег. На следующее утро кажется, будто кто-то накрыл поля белоснежным покрывалом. Всё побелело. Но надежда ещё не потеряна. По радио предсказывают оттепель.

В среду утром капает со всех крыш. На дворе тает. Снег превратился в сплошное мокрое месиво. Работники из полевых бригад вязнут по колено в грязи.

— Ну и зима! Любая погода лучше такой слякоти! — слышится повсюду.

Юные агрономы потирают себе руки от удовольствия.

— До воскресенья всё отлично высохнет. Грязи совсем не много, — уверяет Факир.

Уже в тот же, день после обеда талая вода в канавах замерзает. Лужи и канавы покрываются блестящей кристаллической корочкой. В сводке погоды говорится о холодных потоках воздуха, которые захватывают всё большую территорию.