Геннадий Снегирев: Охотничьи истории

Мой дедушка — охотник, мы живём в избушке около ручья. И ещё с нами живёт Чембулак. Это такая собака: она у меня кусочки выпрашивает, когда я ем.

Дедушка сердито скажет:

— Не стыдно попрошайке!

И Чембулак от стыда виляет хвостом.

Я у дедушки спросил, почему он мне ничего не говорит, а только Чембулаку.

— Потому, — сказал дедушка, — что ты ещё маленький, а Чембулак уже седой!

И правда, у него в усах и на шее белые волосы.

Садимся мы обедать, и Чембулак тащит свою миску в зубах. Дедушка наливает всем поровну: ведь Чембулак вместе с дедушкой ходит на охоту.

Недавно дедушка собрался в деревню за мукой, а меня оставил в избушке с Чембулаком.

— Вот ваш хлеб с маслом, а к вечеру я приду. Да не обижай собаку!

Я его не обижал, он меня первый обидел. Стал я есть хлеб, думаю: «Половину съем, а потом дам Чембулаку!»

Чембулак сидел на полу и смотрел мне в рот. А потом схватил со стола свечку и разгрыз. Дедушка подумает, это я свечку спрятал, чтобы потом зажигать!

Хотел я отнять свечку, а Чембулак как зарычит!

Залез я на стол и бросил в Чембулака валенок. Он завизжал и выбежал из избушки.

Вечером пришёл дедушка, а с ним Чембулак.

— Говори, за что Чембулака обидел, он ко мне в деревню прибежал и рассказал всё-всё!

Я испугался и сказал про хлеб. И про валенок тоже. Я думаю, и правда Чембулак всё дедушке рассказал. Это ведь не простая собака, а хитрая-хитрая!

Своё ружьё дедушка всегда чистит осенью. Чистит он его угольками. Вытащит из печки чёрный уголёк, разотрёт в порошок и порошком чистит.

Чембулак как увидит ружьё, сразу начинает ходить вокруг дедушки и показывать зубы.

Это он так улыбается.

Дедушка чистит ружьё, а Чембулак всё улыбается, потому что его всегда на охоту берут, а меня нет.

— Я Чембулака больше за хвост дёргать не буду. Честное слово! — говорю я.

Дедушка уже знает, что я прошусь на охоту.

— Вот если неделю не будешь трогать Чембулака, тогда возьму.

Я очень обрадовался и всю неделю не подходил к Чембулаку.

Я помогал дедушке собирать вещи в мешок. Сначала мы положили одеяло, потом пшено, а сверху — кастрюльку и чайник. В кастрюльку дедушка положил хлеб, а в чайник — соль и железную баночку со спичками.

Я спросил, почему спички в баночке.

Дедушка сказал:

— Если мешок упадёт в речку, всё намокнет, а спички будут сухие. Можно разжечь костёр и всё высушить.

— Дедушка, а мы тоже упадём в речку?

Дедушка подумал и сказал, что мы тоже можем упасть в речку.

Тогда я ещё больше захотел на охоту. Мы положили в мешок две ложки, дверь в избушке подпёрли бревном и пошли в лес.

В лесу я шёл за дедушкой, а Чембулак бегал вокруг и искал дичь.

Чембулак держал прутик в зубах. Я хотел отнять прутик и позвал его. Но Чембулак даже не посмотрел в мою сторону.

Я хотел дёрнуть его за хвост, чтобы не зазнавался, но Чембулак убежал. Его не видно в кустах, только слышно, как он тяжело дышит.

Дедушка вдруг остановился и стал слушать.

Я тоже стал слушать. Тихо в лесу, только ветер гудит в сосновых ветках и синицы попискивают.

И вдруг: «Гам-гам-гам!» Потом ещё громче: «Гав-гав!..» И опять тихо.

Дедушка снял с плеча ружьё, мне велел сидеть под сосной, а сам быстро пошёл в ту сторону, где лаял Чембулак.

Дедушка выстрелил из ружья, и Чембулак больше не лаял, а я всё ждал и ждал. Мне стало страшно. Может, это медведь?..

Я хотел бежать к ним. Но в это время трава закачалась, и оттуда выбежал Чембулак.

За Чембулаком вышел дедушка. Он нёс в руках большую чёрную птицу, голова у неё свешивалась до земли.

— Вот, — сказал дедушка, — какого глухаря убил!

А Чембулак сидел ко мне спиной и жмурился на солнце: он совсем зазнался!

Дедушка положил глухаря на сухие иголки под сосной, позвал Чембулака и пошёл в лес, а мне велел сидеть рядом, чтобы глухаря не утащила лиса.

Я лёг под сосной и потрогал глухаря.

Глухарь бородатый — под клювом у него растут перья. А брови у него красные-красные, как раздавленная клюква.