Станислав Востоков - Зеленый дождь

Отряд молча отходил к реке. Марсупал делал петли и круги вокруг членов колонны. Смерч подлетал все ближе. Деревья смыкали свои ряды. К ним с боку, чмокая и посапывая, пристроилось болото. И все они медленно наступали.

— Пожалуй, кто тебя съест, не принципиально, — задумчиво продолжал Примат, — принципиально, чтобы это не сказалось пагубным образом на организме.

— Чьем? Болота?! — ужаснулся Артиодакт.

Тут смерч ворвался на небольшое пространство, все еще свободное от Грозных деревьев и жуткого болота, и ринулся к реке.

На этот раз ум не подвел Ланга.

— Вперед! — крикнул он и первым прыгнул в смерч. Его подхватило, закрутило и унесло наверх. За ним в серую круговерть рванули Артиодакт и Родент. Примату пришлось немного побегать за смерчем, прежде чем нырнуть, потому что тот не стоял на месте и мотался из стороны в сторону. Марсупал вообще ничего не заметил и только удивленно оглядывался, не понимая, куда делись остальные. И деревья уже готовы были схватить его, когда смерч сам метнулся к прыгуну и выхватил того из лап растений. Болото и сосны остались с носом. А путешественники летели на запад вместе со смерчем. Неуклонно продвигаясь к своей цели.

Ланг вообще был склонен к головокружениям, а уж этот полет довел геройского зверька до полной потери ориентации. Он уже не понимал, куда и зачем летит. В голове только застряло то, что Зеленый Дождь — это плохо, и то, что это безобразие надо прекратить.

Родент отличался крепкой нервной системой, и это позволило ему даже в бешеном верчении определить, что летят они, тем не менее, на запад и летят с приличной скоростью.

Артиодакт даже сумел как-то принять позу, в которой он обычно сидел в своем кресле у окна, только он временами стукался о Примата, вертящегося ниже, и тогда приходилось начинать все сначала.

Примат, разумеется, наигрывал на балалайке. Наигрывал он: "Карусель, Карусель, это радость для нас". Правда, иногда об него стукался Артиодакт, и тогда приходилось играть все снова.

Марсупал даже в таком неестественном состоянии умудрялся подпрыгивать.

Единственное, что осознавали все без исключения, это то, что кружит их довольно сильно, и что это был первый раз, когда им удалось основательно просохнуть.

А смерч летел через леса и поля, которые становились все некрасивее и ненормальнее. Скоро он влетел в места, где не было уже никакой растительности. Наконец, пейзаж стал настолько унылым, что даже смерч не захотел лететь дальше и, раскидав путешественников в стороны, распался на маленькие ветерки и вихри. А потом и они пропали.

Один за другим члены отряда очнулись и начали собираться в кучку.

Они сидели на самой неуютной в мире земле. Она была сплошь зеленая. Такой они раньше не видели. Зеленая пустая поверхность тянулась до горизонта. Вокруг из-под земли поднимался пар. В небольших зеленых лужицах что-то клокотало и пузырилось. Время от времени кое-где в вышину взмывали горячие зеленые фонтаны, били с минуту и снова опадали. Из-за завесы клубящегося пара, сливавшегося вдалеке в сплошную белую полосу, поднимался толстый столб зеленого дыма. Дождь здесь был прямо-таки горячим.

О зонтиках уже никто и не вспоминал. Их растеряли еще при наводнении.

— Этого только не хватало, — сказал Родент, глядя на фонтаны, — мало нам воды было сверху, теперь она еще и снизу хлещет.

— По большому счету, — сказал глубокомысленно Примат, — для существ на девяносто процентов состоящих из воды внутри, немного воды снаружи — пустяки.

— Этот дождь перевернул все с ног на голову, — сказал Артиодакт, — я уже начинаю сомневаться, я ли это вообще? Или, может, кто-нибудь другой?

— Все мы лишь думаем, что являемся тем, чем принято думать, — сообщил Примат, пряча балалайку в свою густую шерсть. — Хотя, на самом деле, вполне вероятно обратное от предполагаемого.

Все замолчали, пытаясь осмыслить высказанную мудрость, и при этом уходя В себя настолько, насколько каждому позволяла его глубина ума.

Сильнее всех пришлось напрячься Марсупалу, но больше первых трех слов он так и не понял. От этого поднялся и принялся подскакивать, может быть, надеясь, что его мысли станут глубже и он сможет до конца понять фразу, высказанную Приматом.