Геннадий Михасенко - Милый Эп

– А что во-вторых? – спросил Шулин.

– Во-вторых, ты Спиноза!

– Кто?

– Философ!

– А что, неправильно рассуждаю? – возмутился Шулин. – Вот ты мечешься, а я жизнь свою уже до половины рассчитал! Да-да! … Удрать из деревни – раз! Удрал. Закончить десятилетку в городе – два! Заканчиваю! Поступить на охотоведа или на геолога – три! И поступлю – кровь из носа! Пусть тятьки и дядьки с колунами бегают и шумят – я вылезу!

– Молодец!

– А чего улыбаешься?

– Да так.

Авге нравилось говорить, что он удрал из деревни. Но ведь удрать, значит, от плохого и без оглядки, а Шулин, по-моему, спит и во сне видит свою Черемшанку. И чуть в разговоре коснешься деревни, он вздрагивает, как стрелка компаса близ магнита. Как-то мы ходили за его посылкой, так Авга раз пять подносил ее к носу и затяжно принюхивался – родные запахи. Так что едва ли это сладкое бегство.

И я спросил:

– А не зря ли ты удрал?

– Не зря. Для меня попасть в институт – это все равно что на Луну, – пояснил Шулин. – Стартовать из деревни пороху не хватит, да и притяжение там здоровое. А город вроде промежуточной станции: заправлюсь – и дальше. Вот я и заправляюсь сейчас. Нет, Эп, расчет верный!

– Ну, Циолковский!

– Только так!

– А ведь и у меня кое-какие расчеты своего будущего есть, – скромно проговорил я.

– Да уж поди! Голова-то у тебя – дай бог! – важно согласился Шулин, нажал кнопку на косяке, и за стеной, в моей комнате, зажужжал зуммер – так мама вызывала меня на кухню. – Видишь?.. Чудо-юдо, рыба-кит! А ты бзыкаешь!.. Вот это мне и непонятно. Не-ет, я не отговариваю, я так… сравниваю.

Телефон опять дзинькнул.

Мебиус ответил, что дома никого нет, а я, спохватившись, что это отец может звонить за чем-нибудь срочным и важным, выскочил и перещелкнул тумблер на «in».

Васька Забровский все же позвонил, около пяти.

– Эп?.. Как дела?

– По последнему слову техники!

– То есть?

– Да вот оделся, иду к Светлане Петровне извиняться. Одобряешь, комсорг?

– А ты без одобрения иди.

– Ну и пошел.

– Ну и ступай. Помнишь, где она живет?

– Помню.

– Ну, привет.

– А чего звонил?

– Да так.

Хитер Забор! Просто так, по словам Шулина, и чирей не садится. Хотел ведь взять меня за жабры!..

Наш комсорг хорош тем, что никогда не поднимет паники, как дура Пичкова из восьмого «А». он просто появляется в нужный момент, внедряет в тебя свой магический взгляд и спрашивает, что ты теперь намерен делать. Если ты не знаешь, он советует, и безошибочно!

А действительно стоял одетый и действительно собирался идти к Светлане Петровне извиняться. Нет, не ради будущей пользы, не ради исправления двоек по английскому, на что намекал Авга, а для того, чтобы снять с нашей общей семейной души, которая вдруг попала в тиски, лишний грех и чтобы снять лишнюю тяжесть с души Светланы Петровны.

Светлана Петровна жила за парком культуры, в нескольких остановках. Если соединить ее дом, школу и мой дом, то получится равносторонний треугольник. Как это ни странно, но класса до шестого учителя казались мне почти роботами, я не видел, чтобы они ели, пили, приходили в школу, уходили из школы, они вроде были такими же школьными принадлежностями, как доски, парты и столы. Помню, как я однажды удивился, застав в буфете жующего бутерброд физрука. Это было прямо открытие! Дальше – больше… Весной прошлого года кто-то из девчонок пустил слух, что нашу англичанку встречает после уроков у ворот симпатичный офицер. Мы возмутились и решили отпугнуть этого офицеришку. И вот стаей человек в пятнадцать, выждав момент, мы двинулись следом за парочкой. Мы кричали, свистели, хохотали. Мы рассчитывали, что при виде такой банды офицер бросит Светлану Петровну и удерет, но он только с улыбкой оглядывался. У деревянного двухэтажного дома за парком культуры они простились. Светлана Петровна исчезла в подъезде, офицер сделал нам ручкой и ушел. На второй день маневр повторили, но на полпути офицер выпустил локоть Светланы Петровны и стремительно направился к нам. Мы опешили, потом с криками бросились кто куда. На этом преследования оборвали, но на Спинсту разозлились за предательство и из протеста наполучали кучу двоек. Светлана Петровна испугалась, срочно вышла замуж за этого офицера, и мы потихоньку успокоились.

До парка культуры я доехал трамваем, а там пятиминутная ходьба, поворот и – вот он, тот двухэтажный деревянный дом, возле которого Светлана Петровна и офицер прощались. А может быть она после свадьбы перебралась куда-нибудь? Хоть бы перебралась! Или хоть бы дома никого не оказалось! Несмотря на всю решимость, с какой я шел, мне было неловко и стыдно. Впереди на снегу я заметил синий конфетный фантик и загадал, что если попаду на него ногой, нарочно не подсчитывая шагов, то все будет хорошо. И попал! Но тут же усмехнулся, разоблачив свое гадание, – ноги ведь сами подстроились. Произошла мгновенная реакция: глаза увидели, мозг рассчитал и дал команду ногам – попасть. И те попали. Человек – тот еще компьютер! И если уж гадать, то на чем-то от тебя не зависящем.