Иван Логвиненко - Багряные зори

— Так точно, герр гауптман.

— Можете идти.

Вернер еще раз посмотрел в зеркальце. Чудесно! Все шло по плану, который разработал он — гауптман вермахта Вернер.

Володю мучили сомнения. Кто этот необычный немецкий капитан? Если враг, то почему он, как тот палач Шифке, не пытается узнать у Володи, где находится штаб? Ни одного вопроса не услышал он от него о том, что видел в расположении советских войск, о чем разговаривал с советским командиром, какое получил от него задание и как его выполнил.

Странно… Но сведения, которые ему передал немецкий офицер, очень важные. Танки… Володя слышит беспрерывный шум моторов именно там, где говорил гауптман. Об этом обязательно узнают наши. И фашисты за все получат по заслугам. О, как Володя ненавидит их!..

Немцы… В Германии родился Маркс, Энгельс был немец. А Тельман? Великий Эрнст Тельман, чьи пламенные выступления стали началом к сочинению Володи о солидарности международного рабочего класса. Нет, не так просто во всем разобраться. Не каждый немец фашист… А может, и гауптман такой же?.. Но как узнать? С кем посоветоваться? С темнотой, что медленно окружает сарай?..

И вдруг в голове возникает неожиданная мысль: неужели у гауптмана нет другой возможности, чтобы передать советскому командованию секретные данные?

И тут же находит ответ: а если их надо передать срочно?

По-видимому, так: срочно!

Тогда почему гауптман предложил записать все на лист бумаги? Я и так запомнил бы и рассказал там, за рекой.

Нет, правильно сделал гауптман. А если несчастный случай?

Война.

Все будет хорошо. Разве ему впервые переходить линию фронта? Утром старший лейтенант Воронин внимательно посмотрит в глаза, положит на плечо руку, как когда-то делал отец, и ласково скажет: «Как дела, разведчик? А ну докладывай». Володя молча достанет лист, положит ему на стол и все по порядку расскажет.

Закололо в груди. Володя перевернулся на другой бок, зашелестела солома.

А мысли-воспоминания роились в голове, как волны; набегают одна за другой, проплывают прямо перед ним, совсем как на экране. Экран… Белое полотно в сельском клубе. Там шел фильм «Болотные солдаты». О немцах, боровшихся за коммунизм. О немцах-коммунистах. А если гауптман коммунист? Может, он вовсе и не немец?..

В голове, точно в ветряной мельнице, промелькнет мысль и исчезнет, за ней вторая, третья… Будто крылья мельницы.

Вот промелькнула самая мучительная — как там без меня мать? Разрешат ли на минуту зайти домой, хотя бы увидеть ее…

Возле двери время от времени слышно поскрипывание снега под сапогами часового. Из щелей тянет холодом, гуляет ветер по каморке, тешится пламенем маленького каганца. И язычок дрожит, качается из стороны в сторону; только удивляться приходится, какая сила его заставляет держаться, раз он до сих пор не погас.

Услышал — отомкнули замок, кто-то с тихим стоном упал возле Володи. Володя поднялся на локоть. На лице нового арестанта запекшаяся кровь, дышит тяжело, в груди что-то хрипит, клокочет, на губах, вместе с выдохом, появляется розовая пена.

— Кто вы? — спрашивает Володя.

Вопрос лишний — мальчуган сразу догадался. Такие маскировочные халаты, ватные куртки он видел на советских разведчиках по ту сторону реки.

— Меня раненого захватили немцы… — пересохшими губами прошептал разведчик.

— Над вами издевались, били?

— Допрашивали. Гауптман Вернер злобствовал. Страшный человек… Не человек — зверь.

— Не может быть! — невольно вырвалось у Володи.

— Что не может быть? — спросил недоверчиво раненый.

— Чтоб бил вас гауптман. Это же наш немец! — решительно возразил ему Володя.

— Какой там наш! — по-прежнему ничего не понимает разведчик.

Володя наклонился к самому уху разведчика и, волнуясь, проглатывая концы слов, подробно рассказал сначала о себе, потом о задании Вернера.

Через минуту разведчик спросил:

— Где тот лист?

— У меня.

— Дай сюда.

Володя неторопливо достал вчетверо сложенный лист бумаги и протянул его разведчику.

— Подай мне огонь, — попросил он. Володя приблизил каганец…

— Вранье, провокация, — чуть слышно прошептал разведчик. — Послушай, там нет ни пушек, ни складов с боеприпасами, ни танков. Гауптман хочет ввести в заблуждение наше командование. Схема, написанная твоей рукой, ни в коем случае не должна попасть нашему командованию. Ты говорил, что был там несколько раз и что-то писал. Значит, твою руку, твой почерк знают. Поверят… Немцы могут тебя убить, а схему каким-то иным способом переправить на нашу сторону. Этот лист надо уничтожить. Сам понимаешь…