Валерий Попов - Слишком сильный

— Жертвы есть? — не удержавшись, спросил я.

— Нет. Это было ночью! — горячо воскликнул араб.

Автобус тронулся. Ребята в машинах и автомобилях устремились за нами.

— Куда теперь? — спросил я у Жана.

— Теперь к военному министерству, — вольготно развалясь на автобусном сиденье, улыбнулся Жан.

— Что… на экскурсию? — поинтересовался я.

— Нет! — продолжая улыбаться, Жан покачал головой.

— А, понял! — воскликнул я. — Перед зданием военного министерства учительница будет вам рассказывать о какой-нибудь войне из истории? Неплохо.

— Нет! — улыбаясь, Жан покачал головой.

— Не нам преподадут урок истории — урок истории преподадим мы! — несколько высокомерно произнесла негритянка.

Мы обогнули знаменитый во всем мире фонтан и остановились у старинного величественного здания военного министерства.

Перед зданием, на каменной площади, маячила уже порядочная толпа. Они хором выкрикивали:

— Министр — дрянь! Президент — обманщик! Министр — дрянь! Президент — обманщик!

Мы выскочили из автобуса и подошли к толпе. Тут и Клод притормозил на своей роскошной машине, выскочил из нее и присоединился к нам. Тут уже стояло немало красивых машин, — это, честно говоря, меня здорово удивило: люди имеют такие шикарные машины и еще чем-то недовольны, шумят, требуют! Казалось бы, имея такую машину, требовать что-то еще как-то неловко. Однако получается, не это здесь главное, а что-то другое.

— За что они ругают военного министра? — столкнувшись в толпе с Клодом, спросил я.

— Стало известно, что они, — он кивнул на дворец, — собираются принять участие в морских учениях НАТО в Ирландском море. Кроме этого, стало явным еще одно обстоятельство: наши военные собираются работать над созданием нового танка вместе с военными ФРГ. Наше правительство нарушает обещания!

— Ясно! — проговорил я.

— С тех пор как введена общая компьютерная система, тайны трудно скрывать. Я тебе рассказывал, что мой отец и его друзья нащупали код этого министерства, — сказал Клод.

Вдруг шум в толпе усилился. До нас донеслось, что на площадь вышел чиновник и что-то объявил.

— Сообщил, что военный министр даст вечером объяснение по телевидению! — выныривая рядом с нами из толпы, сказал Жан.

Люди, весело переговариваясь, стали расходиться. Школьники стояли толпой возле учительницы, она что-то сказала, все рассмеялись.

— Чего ребята, а? Чего дальше? — подходя с некоторым опозданием к ним, стал спрашивать я.

— Едем к Бобуру! — оборачиваясь ко мне, проговорил араб.

— Зачем? — удивился я. Вот так урок!

Мы снова сели в автобус. Директриса лихо рулила. Я вдруг подумал, что ее надо познакомить с Данилычем, — что-то общее!

— А в классе вообще уроки бывают у вас? — спросил я араба.

— Бывают… иногда… — ответил он. — Но историю мы изучаем на улицах. Историю революции мы обсуждаем на площади Бастилии, в здании Конвента.

— Обсуждаете? Или изучаете? — уточнил я.

— Приятно не изучать историю, а делать ее! — улыбнулся Жан. Перед Бобуром было обычное столпотворение. Дудели в дудки, плясали — и тут же спали, прямо на площади.

— Я видел его здесь сегодня утром! — азартно выкрикнул мальчик-араб.

Все рассеялись в толпе. Я не успел даже спросить, чего ищут, как раздался крик рыжей девушки:

— Он здесь!

Школьники собрались возле беззубого старика с закрытыми глазами. Он сидел, вытянув вперед ноги в рваных кроссовках, его голова, откинутая на бортик бассейна, была неподвижна.

— «Скорая помощь» обычно не забирает таких! — пояснил Жан.

Они осторожно внесли старика в автобус, мы медленно поехали. Потом въехали во двор какого-то старинного дома. Навстречу нам вышли санитары с носилками и женщина-монахиня в белой крахмальной накидке на голове. Санитары положили старика на носилки и понесли. Все вдруг стали вынимать деньги и сдавать их учительнице. Я тоже кинул двадцатку. Клод, будучи, по слухам, очень богатым, дал пятьдесят.

— На лечение? — спросил я. Жан кивнул.

Мы шли по галерее во внутреннем монастырском дворике. Я чувствовал себя как-то неспокойно. Чем-то этот бродяга разбередил меня. И вдруг до меня дошло: это же Зотыч! Местный французский Зотыч! Но о нем-то сейчас заботятся — а как там мой?

Мы уже мчались по улицам в автобусе. Я лихорадочно шарил по карманам: куда я девал бумажку с названием лекарства для Зотыча? Чуть было совсем не забыл! Холодный пот выступил у меня на лбу.

— Ты что-то потерял? — глядя на меня с некоторым испугом, спросил Жан.