Елена Ильина - Это моя школа

А Катя совсем смутилась:

— Это не я одна помогала, Лена и Настя — тоже.

— И они, ясное дело, — сказала Тонина мама. — Спасибо им. А только затея-то твоя была — нам Леночка говорила… Так что уж позвольте мне вас еще раз поблагодарить, — она неловко пожала руку Ирине Павловне, — за то, что дочка у вас такая сознательная.

Услышав эти слова, Катя покраснела до корней полос и, схватив под руки Наташу и Аню, потащила их в коридор — встречать Людмилу Федоровну и Надежду Ивановну.

Если бы она осталась в классе, она бы услышала еще кое-что совершенно неожиданное. После Тониной мамы к Ирине Павловне подошла Антонина Степановна Кузьминская.

— Я тоже вам очень благодарна, — сказала она, пожимая руку Ирины Павловны своей большой, сильной рукой. — Правда, мы с вами незнакомы, но я много про вас слышала. Я — Стеллина мама.

Ирина Павловна растерянно улыбнулась.

— За что же меня благодарить? — начала она. — Право, я не знаю…

— Уж это позвольте знать мне, — твердо произнесла Антонина Степановна. — Должна сказать вам, что у вашей девочки такой… — она замялась, — такой, я бы сказала, общественный талант. Да-да, я не шучу! Под ее влиянием и моя дочь стала настоящей общественницей… Я ее прямо не узнаю. Редактор!..

Стеллина мама выговорила это слово чуть насмешливо, и трудно было понять, отчего это — от смущения, от неловкости или оттого, что она все еще не привыкла относиться серьезно к общественным обязанностям своей маленькой дочки.

— Да и вообще в ней заметны какие-то перемены, — продолжала Антонина Степановна, — и, пожалуй, к лучшему. Больше рассказывает о школе, о подругах, стала как-то откровеннее…

— Ну, это уж совсем не моя заслуга и не моей Катюшки, конечно, — сказала, улыбаясь, Ирина Павловна. — Всем нам надо поблагодарить Анну Сергеевну и Надежду Ивановну. Это они сумели сделать так, что школа и отряд стали для наших девочек вторым домом…

— Да-да, конечно, — сказала Стеллина мама. — Я с вами согласна, но жаль, что дети наши немножко опережают свой возраст. Дочка моя редактирует газету, а я в ее годы в куклы играла.

— Сказать по правде, — проговорила мама Вали Ёлкиной, маленькая, кудрявая женщина, казавшаяся скорее старшей сестрой Вали, чем ее матерью, — они и сейчас не прочь поиграть в куклы. И это не мешает им писать заметки в свою газету.

— Может быть, может быть… — Стеллина мама отошла в сторонку и села у пианино.

А в это время Катя, Наташа и Аня стояли на площадке лестницы и, перегнувшись через перила, старались разглядеть, кто поднимается по лестнице.

— А что, Катюша, — спросила Аня, пытаясь неизвестно зачем как можно дальше просунуть ногу сквозь узорчатую решетку перил, — ореховцы так и не прислали телеграммы? Такая жалость! Ведь мы скоро разъедемся…

— Да, ужасно жалко! — подхватила Катя. — Надо было нам хоть немножечко отложить наш прощальный вечер. Может быть, тогда ореховцы и успели бы приехать к нам…

— Конечно, надо было отложить, — сказала Наташа. — Удивляюсь, почему это Анна Сергеевна так поторопилась?

— Уж не знаю почему, — сказала Катя. — Наверно, потому, что школа скоро закроется.

В эту минуту на повороте лестницы показалась Людмила Федоровна, и девочки, забыв обо всем, так и бросились к ней навстречу. Она была не одна. Рядом с ней шел ее маленький сын, тот самый Витя, который называл себя «сержантом Козыревым».

Девочки сразу же обступили учительницу и Витю. Он был в синей матроске и в бескозырке, с надписью на ленте: «Балтийский флот».

— Я — капитан! — сразу же заявил девочкам Витя.

— А где твой крейсер? — спросила Валя.

— В гараже, — ответил Витя не задумавшись.

Девочки засмеялись, а Витя, поняв, что дал маху, объяснил:

— У меня в гараже — море. Воды там много-много, до самого потолка!

Девочки еще дружней засмеялись и повели Витю к себе в класс, а потом побежали встречать новых гостей.

Навстречу им шла Настя со своей бабушкой. Катя хорошо знала эту старушку с темноватым лицом и белыми волосами, знала также, что Настя и Оля очень гордятся своей бабушкой, старой ткачихой с Трехгорки.

— Здравствуйте, Варвара Васильевна! Здравствуй, Настенька! — сказала Катя. — А где твоя мама и Оля?

— Мама еще на работе, а Оля придет, — ответила Настя. — Только ненадолго. У нее завтра трудный экзамен.

Матери-хозяйки стали усаживать девочек за стол. Анна Сергеевна попросила Варвару Васильевну и Людмилу Федоровну сесть во главе стола. Но Варвара Васильевна сказала: