Елена Ильина - Это моя школа

— Ох, вы не знаете! — чуть не плача, ответила Аня Лебедева. — Анна Сергеевна уходит…

— Как? Она не будет на вашем празднике?

— Нет, сегодня, конечно, будет, но в будущем году ее уже не будет. То есть у нас… в классе.

— Ах, вот в чем дело! — Ирина Павловна чуть заметно улыбнулась: она невольно вспомнила, как в начале года эта же самая Аня Лебедева обливалась слезами оттого, что Анна Сергеевна пришла к ним в класс, чтобы сменить заболевшую Людмилу Федоровну. Но, поглядев на взволнованные лица девочек, она сразу же согнала с губ даже тень улыбки.

— Да, конечно, — сказала она, — расставаться с таким хорошим другом нелегко. Но ведь можно и не расставаться. Вот, например, ваша Людмила Федоровна — она, так же как вы, в младших классах училась у Анны Сергеевны, потом перешла в средние, старшие классы, окончила институт, сама стала учительницей, а дружба у них продолжается до сих пор… Так что особенно горевать вам нечего!

— Это-то правда, — вздохнув, сказала Аня. — А все-таки будет уже не то…

Ирина Павловна потрепала ее по отросшим за зиму, слегка вьющимся на затылке волосам.

— Ну что ж поделаешь! — сказала она. — Впрочем, если вам уж так не хочется разлучаться с Анной Сергеевной, можете опять поступить в первый класс и будете учиться у нее еще целых четыре года. Ну как? Согласны?

Девочки переглянулись и негромко, как-то невесело засмеялись.

— Мы теперь уже на партах для первоклассниц и не поместимся, — сказала Валя Ёлкина, хотя как раз она, наверно, прекрасно поместилась бы на самой маленькой парте.

И, немного повеселев, девочки повели Ирину Павловну в класс.

Сегодня здесь было не так, как всегда: парты вынесены в коридор и на их месте — во всю длину класса — тянулся стол. Но это был не один большой стол, а несколько маленьких столиков, составленных вместе и накрытых скатертями. У противоположной стены поблескивало черным лаком пианино, вдвинутое в класс ради сегодняшнего праздника. Анна Сергеевна, стоя у подоконника, возилась с цветами — ставила в кувшины с водой огромные лиловые букеты сирени. А у стола трудились матери, накладывая на тарелочки ломтики торта, пирожные и конфеты в пестрых бумажках. Со стены, казалось, смотрела с удивлением на всю эту домашнюю веселую суету черная классная доска с несколькими, случайно уцелевшими белыми буквами.

Ирина Павловна поздоровалась со всеми и сразу же принялась вынимать из хозяйственной сумки, которую принесла с собой, чайные чашки и блюдца.

Аня и Наташа помогали ей.

— Ой, сколько вы чашек принесли! — сказала Аня. — Гораздо больше, чем нужно.

Анна Сергеевна обернулась.

— Вот это хорошо! — сказала она, подойдя к Ирине Павловне. — Отлично, что догадались… А то я уж боялась, что нам не хватит…

И Катя заметила, что Анна Сергеевна обменялась с мамой улыбкой и каким-то особенным — быстрым — взглядом.

— А что, Анна Сергеевна, — спросила Катя, — разве не все принесли посуду? Ведь мы условились, что каждая девочка захватит из дому по две чашки и по два блюдца — для себя и для своей мамы.

— Да ведь у нас еще гости будут, — сказала Анна Сергеевна. — Людмила Федоровна обещала прийти, Надежда Ивановна, Оля. А может быть, и еще кто-нибудь заглянет…

— Кто заглянет? — спросила Катя.

— Ну мало ли… — сказала Анна Сергеевна. — Из учителей кто-нибудь или из родителей… А знаете, Ирина Павловна, — добавила она, — мне кажется, что тот край стола лучше бы оставить незанятым. И отложить пирожных и конфет.

— Да-да, — ответила Ирина Павловна и унесла на другой край стола одну из тарелок с пирожными.

— Мамочка, — спросила тихонько Катя, идя вслед за мамой, — ты, наверно, знаешь, кого ждет Анна Сергеевна? А?

— Гостей, наверно. А кого же еще? — ответила Ирина Павловна, пересыпая конфеты из бумажного кулька в принесенную из дому вазочку.

— Каких гостей? — не унималась Катя.

Но тут к столу подошла Тонина мама.

— Это ваша девочка? — тихонько спросила она у Ирины Павловны, указывая глазами на Катю. — Ваша, да?

— Моя. А что? — встревоженно обернулась к ней Ирина Павловна.

— Спасибо вам, — проговорила Тонина мама. — Уж так ваша дочка помогла моей Тонечке, так помогла, что и сказать нельзя! Ведь у самой экзамены, а каждый день приходила с ней заниматься. И так это обстоятельно, безо всякого баловства. Уж на что у нас отец строгий, а и тот теперь Тоней доволен. Даже глазам не поверил, когда табель увидал.

— Ну, я очень рада! — горячо проговорила Ирина Павловна. — Очень! Очень!