Анатолий Мошковский - Синева до самого солнца, или Повесть о том, что случилось с Васей Соломкиным у давно потухшего вулкана

Вынув из карманчика стекло, Алька ещё раз нырнул возле Васьки и увидел в воде его работающие ноги. Вынырнул. Проплыл чуть вперёд. Плавно опустился в воду, под матрац, и взялся одной рукой за его упругое днище. И, двигая ногами, чтобы не тормозить хода, с ёкнувшим от страха и решимости сердцем с силой провёл остриём по ткани и всем телом почувствовал: вошло, прорезал!

Алька отпрянул в сторону, разжав пальцы, выпустил осколок, вынырнул и снова принялся нырять и плавать рядом, чтобы ребята не могли ни о чём догадаться. При этом он усиленно фыркал, вертелся в воде и полным скрытого ликования голосом покрикивал на Андрюшку:

— А ну, бурлак, чего сбавил ход? Вперёд! Вперёд!

Андрюшка не ответил — буй был уже метрах в пяти от него.

Алька ринулся вперёд, чтобы обогнать бурлака и заглянуть ему в лицо: очень ему захотелось это! Но прежде чем увидеть лицо Андрюшки, он увидел Васькино лицо, натянутое от старания, какое-то значительное и даже гордое, осыпанное веснушками, с кнопкой носа. И жёлтые сосульки мокрых волос возле ушей и на затылке. Увидел его тоненькую шею, худые лопатки, узкие плечики, и вдруг Альку сковал страх: «Что я сделал? Зачем? В этом матраце нет внутренних переборок, и, наполнившись водой, он сразу утонет… Что будет с Васькой, если Андрюшка испугается? Он ведь может испугаться… Как тогда добраться с Васькой до берега? Говорят, тонущих охватывает такой страх, что они цепляются за руки, за горло спасающих, так цепляются, что часто тонут оба…»

Алька был в ужасе от того, что сделал. Вся надежда теперь была на Андрюшку, на то, что ткань, может быть, прорезана не до конца. Алька плыл рядом, и ему казалось, слышал тонкий свист выходящего воздуха, или это его сердце так часто стучало?

— Ой, Андрюш, — негромко сказал Вася. — Что-то матрац худеет…

Андрюшка повернул к нему голову, и в глазах его появилась озабоченность.

— Где?

— Н-не знаю, но матрац стал мягче, — вздрагивающими губами вывел Вася.

— Стой, не пугайся… Сейчас проверю! Отцепись на минуту от матраца, я его переверну… — попросил Андрюшка. — Сможешь? Ты ведь хорошо плаваешь. Вась… Ну отцепись!

Васино тело онемело. Его словно пронзило острейшими иголками. Он попробовал разжать одеревеневшие пальцы, но не смог. Ещё одно, ещё одно усилие над собой и…

— Вась, ты что? Я переверну матрац, и ты снова возьмёшься за него!

Вася вдохнул побольше воздуха и разжал пальцы. Андрюшка перевернул матрац и стал быстро водить рукой по его поверхности.

Вася двигал руками и ногами и медленно плыл к берегу. Страх проходил. Дыхание стало ровней и мягче.

— Всё в порядке! Нашёл… — Андрюшка крепко зажал рукой в одном месте уже сильно похудевший матрац. — Хватайся! Поплыли в обратный!

Вася коснулся руками обмякшей ткани. Андрюшка, сопя и отдуваясь, заработал ногами. Вася стал помогать ему.

— Ребята, что с вами? — послышался рядом взволнованный Алькин голос.

— Сам не видишь? Торпеду получили в днище или краб клешнёй перекусил! — крикнул Андрюшка.

— Я помогу вам… Можно? — сорвавшимся, полным вины и отчаяния голосом спросил Алька. — Сменить тебя? Я тоже могу зажимать…

— Толкай матрац к берегу! — меж бровей у Андрюшки была зажата глубокая морщина, а глаза были непривычно угрюмые.

Алька пристроился возле Андрюшки, иногда касаясь плечом его плеча, и старался изо всех сил помочь ему.

— Приплыли, земля! — Андрюшка коснулся ногами дна. — Теперь плыви сам…

Вася без труда отпустил матрац и поплыл. Страх совсем исчез — ни одной холодной иголки уже не было в теле. Однако когда ноги дотронулись до дна и Вася почувствовал полную безопасность, он посмотрел на берег и снова заволновался: достанется же ему от родителей, если узнают обо всём!

— Андрюш, — попросил Вася, — не говори моим… Ладно?

— Не скажу.

— Аль, и ты…

— Будь спок, — устало сказал Алька, глядя перед собой, — Алька умеет хранить тайны.

Андрюшка кинул на плечо совсем сморщенный, перевалившийся на две части матрац и понёс на берег. В двух шагах от него брёл Вася, на него вдруг навалилась слабость, и он едва передвигал ноги, но крепился: никто, никто не должен догадаться о том, что случилось в море.

За ними на берег вышел Алька. Он чувствовал огромное облегчение, что всё обошлось, и клял себя за всё, что сделал. Как смог он пойти на это? Как теперь он будет смотреть в глаза Васи?