Анатолий Мошковский - Улица Фетисова

— Ур-р-р-а, Гошка! — закричали мальчишки.

Гошка медленно поднялся, сплюнул, отбил ногой мяч за центр поля, потом тщательно отряхнул от пыли ворсистые лыжные брюки, как ни в чем не бывало подошел к воротам и оперся о штангу.

— Трудный был мяч, — сказал Славка. — Чуть не с ножки снял.

— Ерунда, — ответил Гошка, — вот «мертвый» — этот трудный, а такой — пара пустяков.

Рукава тельняшки его были высоко закатаны, и Славка увидел на локте правой руки косую кровоточащую ссадину.

— Болит? — Славка ткнул пальцем.

— Царапина! — Гошка только сейчас заметил ее. — Через час присохнет. На мне, как на собаке, все заживает. Кровь хорошо сворачивается.

Славка с уважением посмотрел на него. У Гошки была костлявая широкая фигурка; не по росту длинные брюки, гармошкой собранные ниже колен, надежно держал крепкий флотский ремень с медной бляхой. Видно, мальчишка не забывал ее драить песком, потому что она, как зеркало, пускала желтые зайчики.

— Издалека? — спросил Гошка.

— Из Москвы, — стараясь говорить как можно равнодушней, ответил Славка.

— И на Красной площади был? — Гошка покусал губу.

— Миллион раз. Я даже жил неподалеку от нее.

— Здо́рово! — сказал Гошка и тотчас вздрогнул, выскочил вперед, сгорбился, стремительно подпрыгнул вверх, и тугой кожаный мяч крепко стукнулся о него, точно прилип к животу вратаря.

Несколько раз ударив мячом о землю, он пустил его ввысь, подтянул брюки и подошел к Славке.

— А знаешь, что такое гюйс?

— Откидной воротник у матроса, — отчеканил Славка.

— А кнехт?

Это слово мальчик тоже знал. Да и кто не знает, что деревянная или чугунная тумба для крепления швартовых концов зовется кнехтом.

— Отлично, — сказал Гошка. — Ты, я вижу, не сухопутная мышь, браток… А что такое шпигат?

— Не шпигат, а шпагат, — поправил его Славка, — ну кто же этого не знает, — тонкая веревочка…

Тут Гошка хохотнул и дружески, впрочем довольно чувствительно, щелкнул его в темя.

— Эх, ты, шпигата не знаешь! Салака ты в постном масле!

Неизвестно, сколько бы еще продолжался экзамен, но тут мать одного игрока из Гошкиной команды отозвала сына с поля, и Гошка крикнул Славке:

— Хочешь вместо него?

— Хочу.

— А играть-то играл когда?

Это уже было похоже на оскорбление. Гошка, видно, думает, что если человек не знает ничего про какой-то шпигат, так он вообще ни на что не способен.

— Играл! — дерзко крикнул Славка. — Жаль только, что буду в твоей команде, а то бы мяч вместе с тобой в сетку вогнал!

Гошка улыбнулся — это была его первая улыбка со времени их знакомства:

— Ну, иди-иди, а то нам наклепают.

Славка ринулся на поле вдогонку за мячом. Он играл в сборной школьной команде, считался неплохим игроком и очень хотел показать ребятам класс столичной игры. Напрягая всю мощь своих мышц, он носился по полю, догоняя мяч, обводил, подавал и принимал пасовки, бил по воротам. Вначале он старался только потому, что знал — в спину ему смотрят зеленоватые, полные озорства и надменности Гошкины глаза. Но скоро Славка забыл об этом. Он просто вошел в азарт. Ах, как хотелось ему вогнать в ворота мяч! Но всякий раз мяч или пролетал мимо, или вратарь исправно брал его.

Славка едва не плакал от огорчения, взвизгивал, сжимал кулаки и топал ногой о землю. Мяч хорошо слушался в центре поля, шел как на привязи у ноги, но стоило подвести его к воротам, как он выходил из повиновения, отскакивал в ноги противника, шел прямо в руки вратарю или пролетал над верхней перекладиной.

Хотя Славка не забил ни одного гола, игра кончилась со счетом 3:2 в пользу Гошкиной команды. Ребята надели курточки, повесили на плечи пистолеты-автоматы и зашагали от стадиона. Его заняли моряки — готовились соревнования на первенство Северного флота, и футболисты вышли на тренировку.

Славка перезнакомился почти со всеми ребятами обеих команд, а что касается Гошки, так он уже мог считаться его другом.

— Я сегодня был на кладбище, — сказал Славка, — и видел, как матросы…

— Рвали камень под могилу, — вставил Гошка.

— Вот такими патронами, наверное, с динамитом…

— С аммониткой, — поправил Гошка.

— А кто умер, знаешь?

— Николай Панин, — сказал Гошка, — старший матрос. Сорвался со скалы, насмерть убился…

Гошка знал все, что делалось в Матросске. Как скоро выяснилось, он лично был знаком со Славкиным отцом и даже бывал в береговом кубрике его подводной лодки и отзывался об отце, что он отличный командир и вообще «хороший мужик».