Михаил Герчик - Солнечный круг

— Давай, — подтолкнул меня Африкан. — Теперь в самый раз.

Отступать было некуда. Мы быстро набрали по охапке дров и потащили назад. Отойдя шагов десять, Африкан положил свои дрова на траву.

— Погоди минутку, я сейчас. — И исчез.

Ждать его я не стал. Правда, через несколько минут он меня догнал, веселый и запыхавшийся.

— Шире шаг!

Мы уже были недалеко от своих, когда повстречались с белобрысым мальчонкой, чуть побольше Витькиного Вовки. Он тащил ореховые удочки и ведерко, в ведерке плескалось с десяток плотичек и окуньков и ладный, граммов на четыреста, голавль.

— На что ловил? — полюбопытствовал Африкан.

— На кузнечика, — шмыгнул носом мальчонка и покраснел от удовольствия.

Ребята встретили нас веселыми воплями. Они приволокли груду хвороста и несколько жердей, но их добыча даже в сравнение не шла с нашей. Хворост что — пшик! — и сгорел. А чтобы испечь как следует картошку, дрова нужны, жар.

— Где достали? — Витька тут же принялся сдирать кору со звонкого березового полешка.

— На кудыкиной горе, — подмигнул мне Африкан. — Где достали, там уже нету.

— На сенокосе украли, — проворчал Ростик, — обормоты… — Оказывается, у него еще было в запасе четыре слова.

Витька занялся костром, а мы с Африканом помчались купаться. Обжигающе-холодной показалась мне после душного лугового пекла вода, я яростно растирался песком, чтоб смыть желтую пыльцу и липкие крошки коры, а потом с разбегу нырял прямо в солнце, покачивавшееся на легкой ряби у берега, и, наверно, купался бы, пока не поспеет картошка, если б не услышал Лерин голос:

— Эй, ребята, сюда-а! — размахивала она косынкой. — Скорее!

Я обернулся, и у меня стало сухо во рту. Возле нашего костра стояла та самая женщина в белой, с синими горошинами косынке. За руку она держала мальчонку-рыболова.

Первая мысль, какая пришла мне в голову, — удрать. Выйти на берег и рвануть, чтоб ветер в ушах засвистел. Но я тут же понял, что ничего из этого не получится. Во-первых, там одежда, а во-вторых, почему из-за меня должен отдуваться один Африкан? Крали-то дрова: вместе… Да и в конце концов не такое уж мы преступление совершили, чтоб удирать. Вот ведь жадина эта тетка, из-за двух охапок дров в такую даль по жаре тащиться не поленилась!

— Это они, бабушка, они! — крикнул рыболов, едва мы вылезли из воды. — Я их своими глазами видел!

— Ах вы, сукины дети! — накинулась на нас женщина. — Где ж ваша совесть! Ну, дрова покрали, так уж черт с вами, если у вас ручки-ножки поотсыхали, чтоб всякого ломачья насобирать. А зачем же вы мне весь обед загубили?! Скоро ж косари придут, чем я их кормить буду? Жеребцы вы, тунеядцы несчастные, сами вон какие ряжки нажрали да на песочке прохлаждаетесь, а люди работают, аж с них по десять потов сходит, да из-за вас еще и голодными останутся…

— Какой обед? — растерялся я и посмотрел на Африкана. Он заботливо расчесывал свою гриву, будто все это его совершенно не касалось. — Что такое?

— Да кто его знает, — наконец ухмыльнулся он. — У нее там что-то подгорело или выкипело, наверное, а она на нас свалить хочет.

— Это у меня подгорело?! — Женщина уперла руки в бока и пошла на Африкана, как танк. Он благоразумно попятился. — Это у меня выкипело?! Ах ты, собачьи твои глаза… Да я тебя сей же час…

— Стоп, стоп, тетка! — закричал Африкан, подхватив гитару и заслоняясь ею, как щитом. — Ишь, расходилась…

— Тетенька, а что они сделали? — осторожно спросила Лера.

— Что сделали? — резко повернулась к ней тетка. — В котел с картошкой тушеной бутылку уксусной эссенции вылили и две пачки сахара всыпали, вот что. Все варево испоганили, в рот не возьмешь.

От изумления у меня отнялся язык, я даже слова не мог выговорить. А Африкан спокойно жмурился на солнце и дергал струны гитары. Ах, как мне вдруг захотелось трахнуть его этой гитарой но голове!..

— Ребята, — наконец выдавил я, — поверьте…

— Это тебе-то верить!.. — Женщина сдернула с головы косынку, волосы у нее были черные, с седыми прядями. — Пошли, Митенька, что с ними разговоры разговаривать…

— Погодите! — закричала Лера. — Погодите! У нас есть картошка. И сало. Может, еще не поздно что-нибудь приготовить? Правда, у нас маловато…

— Хватает у нас и картошки, и сала. — Повариха вытерла косынкой раскрасневшееся лицо. — Да только когда ты что теперь сготовишь? Вон уже где солнце, пока соберешься, ужинать пора — не обедать…

— Мы вам начистим целый воз картошки! — загорелась Лера. — Правда, ребята?! Вы нам только ножи дайте, у нас свои всего два. Нас семеро, да вы, да Митенька… Пока будем чистить, вода закипит. В кипяток опустим — раз! — и готово.