Борис Раевский - ПОЕДИНОК С САМИМ СОБОЙ

…У нас, в боксерской секции, Женька сразу завоевал авторитет. И заслуженно — дрался он, в самом деле, здорово. Ну, еще бы! Оказывается, он уже два года тренируется. Наш тренер вскоре стал через каждые полчаса повторять:

— Вот у кого учитесь настойчивости!

Это у него вроде поговорки стало.

И впрямь, задаст тренер разучить какой-нибудь прием: нырок, или, скажем, удар левой вразрез, так Женька хоть целый вечер готов повторять. И как только не надоест?!

Мы с ребятами обычно с четверть часа пошлифуем удар, и все. Скучно. А Женька один и тот же прием — пятьдесят, сто, двести раз подряд…

— Хочу стать чемпионом. И стану! — однажды по секрету заявил он мне.

«Конечно, станет! — подумал я. — Такое дьявольское упорство».

Через два месяца должно было состояться школьное первенство города. От нашей секции надо было выставить команду, пять человек.

Все мы, конечно, волновались. Всем хотелось попасть в эту заветную пятерку. Только Женька был спокоен. Ну, ясно. Ему- то место в команде обеспечено.

И вот наконец-то тренер объявил состав команды. Первым, конечно, шел Женька. Я попал в запас. Ну, что ж. Запасной — это тоже неплохо. Ведь ребят-то в секции — тридцать шесть. Попробуй, пробейся в первую пятерку!

— Отныне основному составу и запасным надо особенно поднажать на тренировки. И режим особенно строго соблюдать, — сказал тренер.

И вот стали мы готовиться к первенству города.

На занятиях теперь тренер все внимание — нашей восьмерке (пять основных и трое запасных). Остальных ребят займет чем-нибудь, а сам все вокруг нас ходит. Одному стойку подправит, другому подскажет, как лучше провести крюк слева, с третьим ближний бой отрабатывает.

А Женька — тот прямо себя не щадил. Уже к середине занятия его синяя майка на спине совсем черной становилась. От пота. А по вечерам у нас во дворе он то на перекладине пыхтел, то со скакалкой прыгал. Все мальчишки уже привыкли к его скакалке и больше не подшучивали над ним.

Шли дни. И вот однажды, в самый разгар подготовки, Женька вдруг не пришел на секцию.

«Заболел», — подумал я.

И все ребята, наверно, так решили. И тренер тоже.

Но возвращаясь с секции, я встретил Женьку во дворе. Он шел к «Москвичу» со своим дядей. Дядя — высокий, ноги у него длинные, как у журавля. Даже странно, как они влезают в маленький «Москвичок»? Держится дядя важно и вробще — очень внушительный.

Дядя этот недавно к Женьке приехал. Погостить. А раньше дядя с Женькой вместе жили, в одном городе. Мы как раз на дворе в футбол гоняли, когда въехал запыленный «Москвич». Оказывается, дядя прямо из санатория, целые сутки ехал. Теперь «Москвич» стоит во дворе, и уже не пыльный, а наоборот, сверкает как игрушка. Дядя с Женькой каждый день возятся с ним: протирают, смазывают, моют…

— Ты чего? — приступил я к Женьке. — Чего тренировку прогулял?

Но он лишь мотнул головой. Мол, не приставай.

«Не хочет говорить, не надо, — подумал я. — Женька зря не пропустит. Значит, были причины».

Женька влез за дядей в машину. «Москвич» фыркнул, присел, как конь перед прыжком, и с места ходко рванулся вперед.

«Может, дядя против бокса? — подумал я. — Не пускает Женьку?».

У нас были такие случаи. Стукнут кого-нибудь из ребят покрепче, нос расквасят или бровь, а на следующий день явится мамаша и кричит: «Это не спорт! Это варварство! Пусть пьяные мужики дубасят друг друга, а мой Вовочка из интеллектуальной семьи».

Ну, это ведь мамаша, домашняя хозяйка, ей простительна такая несознательность. А Женька нам про своего дядю рассказывал, что он какой-то специалист по турбинам, исколесил весь свет и даже в Индии и в Африке бывал. И охоту на слонов, и бой быков, и небоскребы, и чего-чего только он ни повидал. Такому дяде стыдно против бокса выступать. Против бокса, которым и Джек Лондон, и лорд Байрон, и даже Пушкин, и многие-многие другие весьма интеллектуальные личности увлекались.

На следующее занятие секции Женька опять не пришел. До начала состязаний оставалось уже меньше месяца, и тренер забеспокоился.

— А в школе Евгений был? — спросил он у меня.

Я кивнул.

— Странно…

Я опять кивнул. А что я мог сказать? В самом деле, странно.

— Поговори с ним, — попросил меня тренер. — Узнай, что и как. Может, у него семейные обстоятельства?…

Я пожал плечами. Все возможно. Хотя, впрочем, какие у Женьки могут быть обстоятельства? Семейные обстоятельства?

На следующий день, после уроков, говорю я Женьке:

— Мне поручено с тобой побеседовать.