Мони Нильсон: Цацики и вселенная

— За нас! — хихикнули девочки.

Расмус-Элвис опустошил бокал и продолжил жевать. Ломтик за ломтиком чипсы стремительно исчезали у него во рту.

Ладони у Цацики вспотели еще сильнее. Казалось, где-то рядом бродят привидения. Слышался только хруст чипсов. Наверное, это была самая тихая в мире вечеринка.

— Кхе-кхе, — кашлянул Цацики. — Хотите, я поставлю какую-нибудь музыку…

— Да, давай, начнем уже наконец, — обрадовалась Линда.

Расмус-Элвис засунул руку в карман джинсов и достал кассету.

— Это Элвис, — пропыхтел он. — Я записал лучшие песни.

— Отлично, — сказали девочки.

Когда зазвучала знакомая музыка, под которую они занимались на танцах, все расслабились.

Расмус-Элвис стал наконец самим собой и лихо отплясывал с Линдой. Цацики танцевал с Сарой. Было очень приятно танцевать без учителя, который мог в любой момент сказать, что пора менять партнера. Сегодня Цацики будет танцевать только с Сарой.

«Сара, только Сара» — в голове у Цацики эти слова звучали как строчка из какой-то песни. Он бы очень хотел ее поцеловать, очень. Но вместо этого он закружил ее, и она весело рассмеялась.

Следующая песня была медленная. Все четверо снова уселись на свои места. Они ждали, когда зазвучит песня для буги. Но за ней снова последовала медленная песня, а потом еще одна медленная.

— Это часть плана, — прошептал Расмус-Элвис Цацики на ухо. — Надо разогреть их немного медленными танцами.

— A-а, понятно, — нервно пискнул Цацики.

— Э-э… может, потанцуем что-нибудь медленное? — предложил Расмус-Элвис, когда зазвучала пятая медленная песня. — От буги как-то слишком жарко.

— Давайте, — сказала Линда.

— О’кей, — прошептал Цацики.

— О нет! — воскликнула Сара и закрыла лицо руками. — На меня не рассчитывайте.

— Да ладно тебе, — сказала Линда, которая уже встала рядом с Расмусом-Элвисом. — Не глупи. Если ты не будешь танцевать, я тоже не буду.

— Давай же, детка, — умолял ее Расмус-Элвис, ухмыляясь, как Элвис. — Мы обещаем не смотреть.

— Ладно, — прошептала Сара и опустила руки. — Но только один раз.

Цацики сглотнул. Когда он обнял Сару, а Сара обняла его, от напряжения на верхней губе у него выступила испарина.

Танцевать медленный танец оказалось не сложно, нужно было просто стоять на месте и раскачиваться из стороны в сторону. Это было очень даже здорово.

Цацики и не подозревал, что будет так здорово, и что от Сары так приятно пахнет, и что от медленных танцев тело становится мягким и расслабленным.

Всю свою оставшуюся жизнь он будет танцевать медленные танцы. С Сарой, только с Сарой.

Цацики не знал, что «правда или последствия» — такая сложная игра. Можно было выбрать «правду» — и честно ответить на заданный вопрос, либо «последствия» — и выполнить задание, которое придумали для тебя другие игроки. Но кто же захочет говорить правду о довольно личных вещах, например, в кого ты влюблен, — особенно если этот человек сидит рядом? Цацики покраснел до ушей, когда ему пришлось отвечать, в кого он влюблен. Но Сара была счастлива услышать его ответ.

Линда, как выяснилось, оказалась сердцеедкой — у нее было тринадцать парней. Цацики просто не понимал, когда она это успела. Расмус-Элвис признался, что встречался с двадцатью семью девушками, но всем было ясно, что он врет.

Пока только Линда не побоялась выбрать «последствия». Ей надо было поцеловать того, кто ей больше всех нравится. Она, конечно же, выбрала Расмуса-Элвиса.

— В губы, — заявил Расмус-Элвис, ухмыльнувшись, как Элвис.

— Ты этого не говорил, — возмутилась Линда.

— Но имел в виду, — настаивал Расмус-Элвис. — Да-да.

В следующий раз, подумал Цацики, когда подойдет его очередь, он тоже решится. От одной мысли, что он поцелует Сару, у него по спине побежали приятные мурашки.

— Цацики, правда или последствия?

— Последствия, — ответил Цацики.

— Поцелуй Сару взасос, — нагло велел Расмус-Элвис.

— Ни за что! — закричала Сара и заползла под журнальный столик.

— Да ну тебя, идиот, — рассердился Цацики. — Это же ты собирался целоваться взасос с Линдой.

— Неправда, — Расмус-Элвис покраснел.

— Нет, правда, — настаивал Цацики. — Ты сам так сказал. Твой план обжиманий, ты что, забыл?

Расмус-Элвис глупо улыбался. Сара хихикала под столиком. Линда вызывающе смотрела на Расмуса-Элвиса, который нервно ерзал на кресле.