Кристина Рой: В изгнании

Один из них выздоровел, а другой должен умереть, если не явится помощь. — Козима опёрся о дерево, скрестив руки на груди. Лицо его стало грустным.

— Что с вами, господин Козима? — спросила Анна и, движимая какимто новым, доселе не известным ей чувством, взяла обе его руки в свои.

— Что со мной? В прошедшие дни я ясно осознал, что мои убеждения — только заблуждения, которые и меня, и тех, которые мне следуют, приведут в болото. Да, ты права: «Если Христос не воскрес, то тщетна вера». В такие минуты, какие мы пережили у постели больного Андрея, мёртвый Христос не поможет.

— Но Он воскрес! — воскликнула Анна, торжествуя. — Не правда ли, вы чувствуете, что наш Спаситель жив?

— Я верю и желаю лишь одного, чтобы Он стал и моим Спасителем. Душевные муки, которые я пережил, пока сердце моё поверило Благой Вести, знает один Бог. Я сам заблуждался и вводил в заблуждение других. Моё ложное учение перед лицом смерти не поможет и надежды на вечную жизнь не даёт. Если бы не ты, этот обман опутал бы всё Зарошье.

Свидетельство Андрея перечеркнуло моё учение. О, если бы все уверовали в истину, пока не поздно! Вот это я и хотел тебе сказать, а теперь пошли домой.

— О, господин, если вы только хотите верить, что Иисус жив! — сказала Анна.

— Я верю этому и знаю, что я великий грешник и что Он — единственный Спаситель, Который умер не за Своё учение, а за грех мира. Но мне ещё многое неясно. Слишком долго я находился во тьме неверия. Пройдёт, наверное, ещё много времени, пока солнце для меня взойдёт. Для Андрея засиял свет. Андрей ушёл, теперь ты уйдёшь, а я останусь один, и ни одна душа не поможет мне увидеть свет истины.

— О, господин, я вас не оставлю! Не отсылайте меня, если я могу вам чем-то помочь, — просила она его. — Как я могу жить, зная, что вы… в одиночестве?

— Анна, ведь ты не можешь навсегда здесь оставаться. Как ни тяжело, но я должен тебя отпустить, и чем скорее, тем лучше. Есть только один выход… если бы ты стала моей женой. Но тебе двадцать, а мне сорок лет. Ты — как распустившийся бутон, а я начинаю седеть. Я знаю, что тебе у меня было бы неплохо, потому что мы хорошо понимаем друг друга. Но… со стареющим мужем жизнь молодой женщины холодна и печальна, потому что она живёт без счастья любви.

Если бы молния ударила около девушки, это не испугало бы её так, как эти слова. Козима не ждал ответа.

Молча шагали они к мельнице. Только у плотины они остановились и взглянули друг на друга. В глазах Анны сверкали слёзы.

— Ну что, Анна, ты уже многим была светом, почему ты не хочешь быть им и для меня? Не могла бы ты разделить моё изгнание, чтобы помочь мне жить для Христа? Не для мёртвого, а для живого Христа. Я не могу пустить тебя в этот холодный мир. Без Андрея нам трудно обойтись, а без тебя это совсем невозможно, по крайней мере, для меня. Можешь ли ты здесь остаться?

Он протянул ей руку, и её тёплая маленькая ручка с полным доверием, без трепета легла в его руку.

— О, я останусь, останусь… очень охотно останусь, — сказала Анна, смутившись и опустив засветившиеся радостью глаза.

В деревне раздался звон колоколов. Солнышко прорвалось сквозь тучи и осветило у водопада двоих, которые подходили друг к другу, как цветок к дереву. Цветок осчастливит дерево своим ароматом, а дерево будет охранять цветок.

Две пары глаз светились силой и светом. Объединившись, они образовали одно совершенное целое.

Кристина Рой

Под редакцией Л. Герман

c 1992 «Свет на Востоке», Корнталь

Москва

1996 год