Кристина Рой - Тип и его светильник

— Дорогой Иисус, прости меня! Прости за те слова, что вырвались из уст моих сегодня! Я люблю Тебя и не хочу больше грешить, не хочу говорить плохие слова и бесчестить Тебя! Прости меня, Боже!..

Короткий весенний день кончился. Наступил вечер. Тип пришел домой, наколол дров, отнес работу матери в магазин, поужинал и поднялся в свою комнату. На душе у него было спокойно, но все же очень грустно. Несмотря на то, что был четверг, он не собирался идти на молитвенное собрание, хотя Мария и звала его.

— Не сегодня, — коротко сказал он ей. Типу было страшно очутиться перед господином Бернсом и пастором, которому Фред, конечно, уже все рассказал. Он еще раз перечитал псалом, который так помог ему и, намереваясь лечь спать, стал на колени помолиться. Но тут его ожидала новая трудность.

Вот уже несколько месяцев подряд, каждый вечер, Тип молился за Фреда и Боба. Сегодня же слова молитвы словно застряли в горле. Оба они — и Фред, и Боб причинили ему зло. Конечно, Тип не хотел им ничего плохого, он уже не хотел их поколотить, как это было утром. Однако же при мысли молиться о них, все его существо возмутилось. Тип поднялся, сел на ящик, служивший ему стулом, и задумался. Негодные, скверные мальчишки… Как молиться о них? Наконец ему пришла мысль прочитать только молитву "Отче наш", а завтра, может быть, что- то переменится… Тип снова опустился на колени.

— Отче наш, Сущий на небесах! — начал он с благоговением, — да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим… — Тип остановился посреди этой фразы.

Он не простил ни Фреду, ни Бобу, как же кончить молитву? В смущении Тип снова поднялся, не зная, как ему молиться — продолжать было бы насмешкой. Долго сидел он на ящике, как наконец с облегчением вздохнул: выход был найден! Была только одна молитва, которую он мог произнести.

— Господи! — с волнением воскликнул он. — Расположи мое сердце молиться за Фреда и Боба. Помоги мне простить им…

В душе у него поднялась жестокая борьба, и он некоторое время стоял на коленях, не проронив ни слова. Наконец победа была одержана.

— Господи, я прощаю им обоим… — теперь он мог закончить начатую молитву: — И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Когда Тип поднялся, мир Божий и тихая радость победы наполнила все его существо. И вместо того, чтобы ложиться спать, как он собирался, Тип тут же принял новое решение. Схватив шапку, он спустился в кухню.

— Мария, я иду на собрание, одевайся скорее!

Мария очень обрадовалась и побежала за своим пальто и шляпой.

И все же в этот вечер Тип не мог открыть уста для молитвы. Его душил стыд, и он не мог даже смотреть в сторону Тома, Вилли и других мальчиков.

Как только собрание кончилось, Тип поспешно вышел, чтобы как- то избежать встречи с господином Гольбруком. В ожидании Марии он встал в самый темный угол у двери, но уже через несколько минут услышал приветливый голос пастора:

— Эдуард, пока моя жена разговаривает с твоей сестрой, пойдем со мной до угла улицы. Почему я не видел тебя в школе после обеда?

— Разве Фред вам не рассказал все, что произошло? — неохотно спросил Тип.

— Фред ничего не говорил, но от одного из младших учеников я услышал очень грустную историю… Я хочу слышать это из твоих уст.

— Все, что вы слышали, правда, — проговорил Тип еле слышно. — Я был слишком сердит и произнес ужасные слова. Я… сделал еще хуже… Я огорчил Иисуса…

Господин Гольбрук был очень печален. Помолчав немного, он спросил; — Неужели ты собираешься свернуть с доброго пути?

— Нет. С Божьей помощью, нет!

Сердце пастора наполнилось благодарностью. Несмотря на несколько часов глубокой тьмы, которые пережил Тип, Бог удержал его в Своей руке!

— Как ты думаешь, простил ли тебе Бог?

— Да, простил! Но мне стыдно перед вами, учителем и ребятами… И потому я не мог сегодня помолиться вслух.

— А перед Богом тебе разве не стыдно?

— Бог все знает!.. Он видит, как я несчастен… Я покаялся перед Ним.

— Эдуард, что ты намерен делать завтра?

— Не знаю…

— А если бы знал, как поступить, сделал бы то, что нужно?

— Думаю, что да.

— Скажи мне, своим поступком ты прославил или обесчестил Христа?

— Обесчестил… — прошептал Тип.

— А знают ли мальчики, что ты раскаялся? Знают ли они, что ты попросил прощения у Бога?