Эдит Несбит - Общество «Будем послушными»

«Смотрите!» — сказал он. Увы! Пули и вправду были одинаковые.

Отчаяние охватило Освальда. Он понял, как чувствует себя невинно обвиненный герой, когда судья надевает черную шапочку и читает смертный приговор, и ничто уже не спасет его.

«Как же так?» — сказал он. — «Мы ведь правда не убивали лису».

Этот распорядитель охоты совершено не умеет сдерживать свои чувства, что гораздо важнее, чем сдерживать целую свору рвущихся на добычу псов.

Он произнес несколько слов, которые Освальд никогда не станет повторять, тем более на бумаге. Единственное его выражение, которое я могу привести, это «упрямые маленькие негодяи».

И тут посреди молчания, пронизанного нашим отчаянием (ой, опять не получилось!) в зал вошел дядя Альберта. Распорядитель охоты поднялся с кресла и изложил всю историю, только это, конечно, была неправда, хотя сам он верил каждому своему слову.

«Мне очень жаль, сэр», — сказал дядя Альберта, глядя на одинаковые пули. — «Вы позволите мне выслушать детей?»

«Сколько вам угодно!» — отвечал великий охотник, дымясь от ярости.

Дядя Альберта сказал: «Освальд, я знаю, что ты расскажешь мне чистую правду».

И Освальд рассказал ему правду.

Тут распорядитель охоты снова сунул пули под нос дяде Альберта, и я понял, что его доверие к нам подверглось серьезнейшему испытанию.

И тут вошел Денни. Он посмотрел на мертвую лису на столе и сказал:

«Значит, вы ее нашли?»

Распорядитель охоты опять хотел что-то сказать, но дядя Альберта сказал ему: «Минуточку, Денни, ты что-то знаешь об этой лисе?»

«Ну да», — сказал Денни и замялся.

Дядя Альберта предупредил его: «Подумай хорошенько, Денни, и скажи всю правду. Не надо шептаться с Освальдом. Этот мальчик», — продолжал он, обращаясь к разгневанному распорядителю охоты, — «все утро с семи часов провел вместе со мной. Нам необходимо выслушать его.»

Но Денни отказывался говорить, хотя дядя Альберта и велел ему выложить все начистоту.

«Я не могу, я должен сперва спросить кое-что у Освальда», — сказал он.

Седоусый зафыркал: «Подозрительно, не правда ли?»

Освальд сказал ему: «Нечего шептаться, старина. Спрашивай все что хочешь, а главное, выкладывай все как есть».

Денни сказал: «Я не могу нарушить великую тайну».

Тут Освальд понял, в чем дело и сказал ему: «Нарушай ее ко всем чертям». И Денни, вздохнув, принялся рассказывать:

«Мы с Освальдом купили пистолет, на паях, и прошлой ночью пистолет был у меня. Я не мог заснуть, потому что у меня болел зуб. Рано утром я встал, взял пистолет и решил пойти в лес. Пистолет зарядил, чтобы не было страшно. Я услышал, как в лесу кто-то скулит, пошел и нашел лису в капкане. Я хотел ей помочь, а она меня укусила, — вот смотрите, — и тогда пистолет нечаянно выстрелил, и лисичка умерла».

«Почему ты не рассказал об этом?»

«Все ребята спали, когда мы утром уехали к дантисту».

«Почему ты ничего не рассказал своему дяде?»

«Это из-за клятвы», — вмешался Г. О.

«Пусть подлецом меня считают, Коль эту тайну разболтаю».

И тут седоусый ухмыльнулся.

«Ладно», — сказал он, — «это был просто несчастный случай».

Он повернулся к нам и сказал:

«Приношу свои извинения за то, что я усомнился в вашем слове. Надеюсь, вы простите меня».

Мы сказали ему, что все прощено и забыто, но на самом деле мы еще долго сердились на него. Он попытался загладить свое поведение, позвав дядю Альберта пострелять кроликов, но мы и тогда еще сердились, а простили его только, когда он прислал Алисе серебряную щеточку с лисьим хвостом и написал ей, что восхищается отвагой, с которой она поддержала своих братьев.

Нам снова сказали, что пистолет не игрушка, но наказывать не стали, потому что мы ничего дурного не сделали и пострадали невинно.

Пистолет и патроны у нас отобрали.

Надеюсь, взломщики никогда не доберутся до нашего дома, если же они придут, только дядя Альберта и будет виноват в том, что они настигнут нас врасплох и безоружных, а мы падем бессильной жертвой их ярости.

Эта история началась утром за завтраком, пятнадцатого августа, в день рождения Наполеона, Освальда Бэстейбла и еще одного известного писателя. Праздновать мы договорились в субботу, когда приедет папа, так что пятнадцатого августа мне достались только поздравления. А это похоже не на праздник, а на какое-нибудь заурядное воскресение. Но Освальд не роптал, он ждал субботы, хорошо понимая, что его долготерпение будет вознаграждено.