Игорь Всеволожский - В морях твои дороги

Часы на башне пробили шесть.

— Пора домой, — спохватилась Антонина.

— Не-ет, домой? — удивилась Стэлла. — А я думала, мы пойдем в зоопарк.

— Нам пора в училище, — сказал я огорченно. Действительно, кончался срок наших увольнительных.

— Но вы в другой раз придете? Приходи, Антонина, вот тебе адрес. Мы будем подругами, правда? И вы приходите, мальчики. Вы ведь видели моего папку? Он у меня добрый и всегда говорит: «Пусть твои друзья приходят, Стэлла. Твои друзья — мои друзья».

В училище мы пришли как раз вовремя и сдали свои увольнительные. Солнце садилось за горы, и камни во дворе порозовели.

День, который я так долго ждал, наконец наступил. Меня, Фрола, Бунчикова, Илюшу принимают в комсомол на ротном комсомольском собрании. До сих пор у нас в классе комсомольцами были лишь Девяткин и Забегалов. Начальник политотдела училища говорит о том, что комсомольцы должны быть примером для всех остальных, должны их вести за собой, помогать отстающим товарищам, добиваться, чтобы наш старший класс был флагманским классом в училище.

Я очень волнуюсь. Обстановка такая торжественная.

Рассказываю все, что могу рассказать о себе: как учился, был пионером, ездил с отцом на «Ладогу», мечтал стать моряком; как узнал, что отца нет на свете, стал проситься на катер, хотел воевать, отомстить за отца, но мне отказали…

— Обещаю ничем не запятнать высокого звания комсомольца, — говорю я, и мой голос дрожит, но на душе легко и радостно!

Бедный Бунчиков тоже так волновался, что не мог выговорить ни слова. Но за него горячо говорили Юра и Кудряшов, и Вова от счастья заморгал, убедившись, что его поняли и без слов.

Прием в комсомол Илюши Поприкашвили тоже не вызвал ни у кого возражений. Но вот занялись Фролом. Выслушали его биографию.

— Вам придется, Живцов, — оказал Кудряшов, — над собой поработать серьезно. Вы забываете часто, что вы воспитанник, свысока говорите не только с товарищами, но даже с начальниками, пытаетесь вступать в пререкания. Забываете, что, придя с действующего флота, вы должны показывать пример дисциплинированности и успеваемости. Наш класс — старший, по нему должно равняться училище. А могут ли другие классы равняться на нас?

— Нет, — сказал Юра, — класс сбивается с верного курса.

— Хорошо оказано. А почему он сбивается с верного курса?

— Потому что хватаем двойки, — сказал Фрол мрачно.

— Вот именно! — подхватил Кудряшов. — А разве не в ваших силах от них избавиться?

— Трудновато, — мотнул Фрол головой.

— Трудновато? И это Живцов говорит? Вы лучше остальных знаете, что на корабле не может быть плохих специалистов. Представьте, что будет, если в бою человек плохо управляет механизмом. Он погубит корабль и товарищей. И это только потому, что он был нерадив, когда его обучали… А в классе? Отстающий губит репутацию класса и подводит товарищей. Вот вы, Живцов, на флоте просили товарищей помочь вам освоить специальность, и они помогли вам. Почему же в училище вам стыдно попросить помощи у воспитателя, у товарища по классу? Это ложный стыд.

Фрол густо покраснел: Кудряшов попал в самую точку.

— Вы, я надеюсь, меня поймете. Мне тоже тяжело было расставаться с действующим флотом, с катером, на котором я воевал, с товарищами, которые вместе со мной воевали. Мой катер был первым в соединении. Скажу вам правду: вначале я подал рапорт по команде, просил вернуть меня на действующий флот. Теперь я взял свой рапорт обратно. Я уверен, что наша комсомольская организация поведет за собой класс так же, как в бою вели за собой в атаку бойцов коммунисты. И с помощью комсомола мы добьемся: наш класс будет первым в училище! И добьемся честным путем. Успехи, достигнутые подсказками, списыванием, обманом учителей, воспитателей, — дешевые, позорные успехи. Я уверен, что комсомол будет непримиримым врагом всего этого. — Он взглянул на Авдеенко. Авдеенко отвел глаза, сделав вид, что его это не касается.

— Только настоящая комсомольская дружба, — продолжал Кудряшов, — когда один помогает другому, поддерживает отстающего, приведет нас к победе!

Взял слово Юра:

— Давайте решим сегодня же: если у тебя кто просит списать — не давай. Нахимовец должен быть честным! И если тебя под бок на уроке толкают: подскажи, мол, — не подсказывай, а лучше помоги урок выучить, помоги задачу решить. Вот Фрол знает, будешь ты изучать, скажем, пушку. Тебе раз подскажут, два подскажут, списать что-нибудь дадут, а потом на корабле приставят тебя к этой самой пушке, и ты вдруг увидишь, что ничего в ней не понимаешь. Что тогда будет, а?