Игорь Всеволожский: Отряды в степи [Повесть]

Бескрайнее белое море. Все замерло, но вот налетел легкий ветерок, и побежали как будто бы вдогонку друг другу пенистые волны, и заструившийся воздух зазвенел. А кругом — куда видит глаз — все белым-бело. Это цветет ковыль, и лишь кое-где в этом белом море вкраплены зеленые островки лимана, заросшие разнотравьем. В летнюю пору от распаренной полыни стоит горьковатый и терпкий запах, который бывает только в степи.

И действительно, куда ни кинешь взор — везде степь. Хутор Литвиновка, или, как его еще называют, Дальний, раскинулся на правом берегу реки Маныч, с вечно соленой водой, в 40 километрах от станицы Платовской.

Со всех сторон к нему подступает степь. Хутор невелик. В центре его лиман, почти круглой формы, словно блюдце. В летний зной лиман обычно высыхает, но зато осенью и весной он заполнен до краев мутной водой. Зимой вода в нем замерзает, к радости хуторской детворы и молодежи, получавшей в свое распоряжение огромный, с зеркальным льдом каток.

А вот осень в степи, пожалуй, самая тоскливая пора года, и особенно для ребятишек. Такая тоскливая осень 1903 года запомнилась Филиппу Новикову. Многое он не понимал, особенно не понимал того, почему человеку, которого после отца Филипп любил больше всех, которому он хотел во всем подражать и на кого хотел походить, когда вырастет, надо уезжать куда-то очень далеко, в какую-то неизвестную и страшную «солдатчину».

Дядя Семен Михайлович Буденный уезжал с хутора, и, по понятиям Филиппа, куда-то очень далеко, гораздо дальше, чем ближайший город Новочеркасск.

Отъезд из хутора дяди Семена воспринял Филипп тогда как большое горе. А было это потому, что семья Новиковых и семья Буденных имели очень много общего и даже жили рядом. Как и дед Семена Михайловича, дед Новикова был крепостным. После отмены крепостного права многие в поисках куска хлеба пришли на Дон, обосновались там и поселились на хуторе Литвиновка. Но черноземные донские земли издавна принадлежали богатым казакам и помещикам, и вновь прибывающим крестьянам, как их называли, иногородним, ничего другого не оставалось, как наниматься в работники и батрачить то у одного, то у другого хозяина. Дед Филиппа пас чужих овец. Проработал батраком всю жизнь и дед Буденного. Эту же долю оставили и отцам Филиппа и Семена.

Среди зажиточного казачества иногородние никакими правами не пользовались. Богатый казак был полновластным хозяином. Он мог даже убить безнаказанно бесправного пришельца. Чтобы не умереть с голоду и кое-как прокормить семью, иногородние вынуждены были арендовать клочки земли. За это они должны были отдавать часть своего урожая богатому казаку. Но, даже получив в аренду землю, иногородний не имел своих ни лошадей, ни волов, ни простых сельскохозяйственных орудий для обработки земли. Безысходная нужда заставляла иногородних крестьян часто объединяться. Все-таки двум-трем семьям было гораздо легче совместно обрабатывать один клочок земли и получать урожай, который затем делился между ними.

Отец Филиппа, Корней Михайлович, дружил с отцом дяди Семена, Михаилом Ивановичем Буденным. В семье Буденных росло семеро детей. Первенец, Семен, родился в 1883 году на хуторе Козюрине.

Семен Буденный был старше Филиппа на 14 лет.

Семен Буденный ничем особенным не отличался от остальных сверстников. А объяснить это можно, очевидно, тем, что для тысячи бойцов Красной Армии, для миллионов советских людей Семен Михайлович Буденный стал героем значительно позже, уже в годы Советской власти, когда полностью раскрылись его недюжинные способности полководца, беззаветно преданного своей Родине и партии. Но для хуторских мальчишек дядя Семен был героем уже тогда. Сам же Семен Михайлович ничего не делал, чтобы покорить детские сердца, да у него для этого и времени не оставалось. Он был простым человеком и поступал так, как подсказывало ему его большое и доброе сердце.

Каждую весну хуторяне пасли своих коров в общем стаде, для чего сообща, «миром», нанимали пастухов. Стадо собиралось большое — голов пятьсот. Пастухам одним трудно справляться. Вот к ним и пошел в подпаски Семен. Платили ему за это пятьдесят копеек в месяц. К тому же пастухи обещали его кормить. Но долго Семен в подпасках не задержался.