Ян Ларри - Записки школьницы

Валерий Павлович сказал:

— Когда-то в древнем Риме римляне называли самую яркую звезду на небе из созвездия Большого Пса «Пёсьей Звездой». Появлялась она над Римом в конце июля, как раз в то время, когда наступали самые жаркие дни и когда в городе всё замирало. Люди в такую пору сидели дома, отдыхали от жары и работы. Вот оттуда, из глубокой древности, и пришло к нам слово «каникулы».

Ура!

Вырвались, наконец, на первое место. Достигли!

А какой молодец Вовка Волнухин! Он и вчера получил пятёрку, и сегодня порадовал класс. Три пятёрки внёс на текущий счёт класса! Да по каким ещё предметам пятёрки-то! По геометрии и по английскому! Мы устроили такое чествование лауреата учёбы, каких ни один римский полководец и во сне не видел. Вовку качали, носили на руках показывать другим классам, а когда провожали его после уроков, ребята несли впереди его учебники, тетрадки и раскрытый дневник на портфеле. Впереди шёл весь класс, распевая сочинённую Лийкой «Славу лауреата учёбы» на мотив «Картошка»:

Песня была такая длинная, что её хватило до самого подъезда детского дома. При входе в детдом Вовку снова подняли на руки и передали воспитательнице, как жемчужину детдома. Чи-лень-чи-пень говорит, что Вовку «прищучили» в спортклубе. Будто пригрозили ему исключением, если он не выправит отметок.

— У нас, — похвалился Чи-лень-чи-пень, — свой закон! Хочешь быть боксёром — закаляй силу воли, учись только на «хорошо» и «отлично». С двойками у нас не разрешают тренироваться. Короче говоря, взяли Вовку в оборот, прикрепили к нему двух студентов-боксёров, и теперь его уже не нокаутируешь двойками.

А я думаю, Вовка взялся за ум после разговора со мною. Не знаю уж, какие там студенты-спортсмены и по каким предметам занимаются с Вовкой, но к дяде Васе он ходит каждый день и вместе со мною грызёт математику, как мышь.

Дяде Васе он понравился.

— Вовка замечательный парень, — говорит он, — только запущенный! Неорганизованный! Но толк из него будет! Определённо!

Марго исчезла. И вчера и позавчера её не было в классе. Я ходила к ней на квартиру и там узнала от соседей, что мать увезла Марго в какой-то монастырь лечиться. Вернётся Марго обратно не раньше как через десять дней.

Какое безобразие!

Пока мы собирались помочь Марго, мать действовала.

Правильно говорит дядя Вася: «Ничего не откладывай на завтра. Завтрашним днём живут только те, кто не знает, что делать с сегодняшним днём!»

Когда в школе узнали о том, что Марго повезли лечиться молитвами, все возмущались, а Дюймовочка даже заплакала. Потом мы узнали, что этот монастырь называется Ипатьевским, а Тарас Бульба рассказал про него такое, что волосы на голове шевелятся.

— Угробит эта тёмная бутылка Машу, — ворчал Тарас Бульба.

Он сказал, что неподалёку от этого самого монастыря находится незамерзающее озеро, которое невежественные люди считают святым озером.

— И что делают, подумайте, — стучал по верстаку кулаками Тарас Бульба, — уверяют больных, будто стоит проползти им на четвереньках вокруг незамерзающей святости, как сразу станешь здоровым.

Ну, как можно верить в такую чепуху? И особенно сейчас, когда в небе проносятся спутники, искусственные планеты?

Но что для матери Марго спутники и планеты? Что ей наука? Ненависть так переполняет меня, что не могу писать.

Марго привезли после «лечения молитвами», и сразу же с вокзала её забрала «Скорая помощь».

Сегодня узнали подробности «лечения».

Бедняжку Марго мать заставила ползти вокруг озера. А Ипатьевское озеро такое огромное, что здоровый человек и тот бы заболел на полдороге. Конечно, для больного сердца Марго такое лечение кончилось ужасно.

В тот день шёл дождь со снегом, ветер пронизывал насквозь, но земля ещё не замёрзла, и Марго ползла по липкой грязи рядом с матерью, которая орала во весь голос молитвы.

Сейчас Марго находится в больнице.

Вся школа узнала об этом диком лечении. Старшеклассники позвонили в редакцию «Ленинградской правды», и вот сегодня у директора в кабинете произошло настоящее сражение. Представитель газеты, врачи, комсомольцы школы и некоторые родители говорили с матерью Марго часа два. Не знаю, о чём уж там шёл разговор (из нашего класса никого не пригласили), но когда мать Марго выскочила из кабинета вся заплаканная, весь наш класс (мы стояли на всякий случай у дверей) тоже стал кричать: