Валентин Рушкис - Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей

Дошла очередь и до лесозаготовок. Веселое было воскресенье, когда с хрустом и треском, ломая сучья о подлесок, начали валиться ели и сосны в лесу на горке! Высоченные деревья шумно вздыхали и, сдаваясь школьникам-лесорубам, падали на землю.

А когда выпал снег, все пошли в лес с большими школьными санями и подсанками. В оглобли впряглось человек восемь, а другие парни подталкивали сани сзади. И все-таки с первыми бревнами намучались досыта.

Зато после, когда накатанная дорога окрепла, заблестела, груженые сани сами ехали под гору, только успевай тормозить! Тогда в лес двинулась целая армия салазок. Каждый вез, что под силу было: бревна, сучья, дрова… Даже малыши привозили по два-три полена.

А еще этой зимой строили здание своей гидростанции. Да не в реке, даже не на берегу!

«Давайте строить наше здание в гимнастическом зале! — так предложил однажды физик Пихлакас. — Оно отлично поместится. А к весне разберем, доставим к речке и соберем уже на месте».

«Прекрасно! — обрадовалась Эви Калдма. — Это индустриальный метод строительства. На речке смонтируем здание из готовых деталей. Зимой не нужно мерзнуть, можно работать в тепле».

И здание — красивую будочку с дверью и двумя окошками — построили посреди гимнастического зала. А Волли доверили окрасить это здание масляной краской. В гимнастическом зале, конечно, не было ни снега, ни мороза, все удалось отлично выкрасить. Работенка подходящая, только трудно выводить пятна с костюма: краска сходит, а разводы все равно остаются… И опять мама говорила: «Ну когда ты у меня вырастешь?»

За зиму Волли вырос только на один сантиметр. Не совсем на один, на один и три миллиметра. Конечно, если бы он прикладывал к двери не треугольник, а линейку, да еще наискосок, он мог бы насчитывать побольше. Но ведь рост от этого не изменится!..

А толстый Рауль вдруг вырос на целых семь сантиметров и стал не таким толстым, как раньше. Вот ведь как несправедливо: он и так был выше, чем Волли!

Директорская Юта тоже еще подросла. И почему это некоторые люди так вытягиваются? Теперь с ней даже пошептаться нельзя, хоть скамейку подставляй, самому смешно. Так что Волли решил ее разлюбить. И без девчонок дел по горло: мало того, что строить нужно, еще ведь и учиться приходится, и турбины доставать!

Ох, и счастливый день был у Волли, когда… Постой, как же это было? Ах да, была ботаника, директор пришел на урок и вдруг вызвал:

«Волли Круус!»

Ну, Волли, конечно, встал, а вставая, вздохнул: в классе он всегда лучше чувствовал себя сидя, а не стоя. У этих растений всякие там рыльца, пестики…

«Круус, — сказал дир, — только что мне из Таллина звонил заместитель министра. Он сообщил, что турбина для нас заказана. А когда я сказал «спасибо», ответил: «Благодарите Волли Крууса. И передайте ему привет от меня». Ведь в районе ты с ним говорил, оказывается».

И тогда все… Ну, вы понимаете: все так и ахнули! И, может быть, некоторые даже полопались от зависти!

А в очередном номере стенгазеты появилась «Загадка», которую отгадали все-все. Там Айме нарисовала красноголового, как подосиновик, парня с задранным кверху носом, и Андрес написал под этим рисунком:

Конечно, и в рисунке и в стишке было много обидного. Но зато это была настоящая слава. Так что Волли тоже смеялся вместе со всеми ребятами.

И недавно — наконец-то! — турбина прибыла. Сколько из-за нее волновались, как ее ждали! Самое главное, конечно, сделал он, Волли. Но и после этого еще писали разные письма и телеграммы. Комсомольцы завода обсудили письмо пионеров из Метсакюла и сверх плана изготовили для них турбину — сердце электростанции. Комсомольцы и в письме так написали: «сердце».

Когда это сердце прибыло в Метсакюла, все побежали на него смотреть. Сердечко оказалось маленьким, круглым, вроде колеса автомашины, только с перегородочками, да еще изогнутыми. Волли даже немного огорчился — он успел насмотреться в книжках и в газетах на фотографии огромных машин, а тут…

Калью тоже отнесся к турбине без всякого уважения: залез в кузов грузовика и взялся ее снимать. Потянул влево, вправо — не двигается. Попробовал качнуть — не шевельнулась. Снял кепку, удивленно посмотрел на турбину, потом на Пихлакаса.