Николай Федоров - Богиня победы

— Не знаю я, за что Пушкин её любил, — сказал Мишка. — Но ты-то ведь не Пушкин. И вообще — не нравится, сам пиши.

— И напишу. А то ты меня посмешищем перед всем классом сделаешь. Но учти — ты мне теперь должен полматематики и одну литературу.

— Ты записывай, записывай, — сказал Мишка. — А то забудешь.

— Не забуду, — сказал я и засел за сочинение про лето. А Мишка стал учить историю.

…В конце недели ситуация сложилась довольно запутанная. Мишка был мне должен полторы математики и две литературы. А я задолжал ему одно рисование, два с половиной русского и кусочек ботаники. Мы даже пробовали своими долгами меняться. Но всегда начинался спор и обмена не получалось. Например, Мишка хотел поменять кусочек ботаники на полматематики. Но разве это честно?

Но самая удивительная вещь случилась с нашими сочинениями про времена года. Когда Людмила Андреевна раздавала нам тетради, она сказала:

— Что-то сочинения Петрова и Титова подозрительно похожи. Есть, конечно, отличия. В деталях. Но в основном… и про жаркое июльское солнце, и про велосипеды, и про подводное плавание — всё одно и то же. Попахивает плагиатом. Знаете, что такое плагиат?

— Я знаю! — вскочил я с места. — Плагиат — это выдача чужого труда за собственное сочинение.

— Совершенно верно, — сказала Людмила Андреевна. — Вот только не ясно, кто у кого списывал. Потому что ошибки даже почти одинаковые.

— Но этого не может быть! — выкрикнул Мишка. — Ошибки у нас разные.

— К сожалению, может, — сказала Людмила Андреевна и положила на парту наши работы.

Я схватил свою тетрадку и с ужасом прочитал заголовок: «Моё лУбимое время года».

Что может быть хуже диктовки по русскому, да ещё весной, в самом конце учебного года! Лично я не знаю. Разве что контрольная по математике.

Диктовка была намечена на завтра.

Мы договорились встретиться у Мишки в половине пятого и зубрить все правила и исключения по русскому хоть до утра.

Отступать было некуда.

Дверь открыла Мишкина мама.

— Дома мыслитель? — спросил я, входя в квартиру.

— Дома, — ответила Антонина Петровна. — Уроки, вроде, учит. Или спит. Притих что-то.

Я вошёл в Мишкину комнату.

Мишка, в рубахе и в брюках, лежал на диване и читал книгу. Одна нога у него была обута, другая босая. К босой ноге была прикручена медная проволока, которая тянулась куда-то к окну.

— Ого, — сказал я. — Тебя уже приковали. Неплохо бы ещё на окна решётки поставить.

Мишка отложил книгу, на обложке которой было написано «Человек-невидимка», и хотел встать, но привязанная нога помешала, и он снова лёг на диван.

— Ну-ка, мой друг, — сказал он, — подойди, пожалуйста.

Я подошёл. Мишка привстал, пощупал пальцами мою рубашку, потом зачем-то приподнял брючину и посмотрел на мой носок.

— Всё ясно, — сказал он. — То же самое.

— Звонить по ноль три и вызывать скорую? — спросил я. — Или начнём заниматься?

— Ни то и ни другое, — сказал Мишка. — И вообще не нервничай и не суетись. Сейчас я тебе всё растолкую. Сегодня я узнал колоссальную штуку. Ты вот посмотри внимательно, в каком ужасном мире мы живём. Ты не поленись и посмотри.

Я посмотрел вокруг, но ничего ужасного не обнаружил.

— Видишь, — продолжал Мишка, — телевизор стоит, люстра висит, в углу пылесос, на тумбочке магнитофон. А посмотри за окно. Фонарь напротив, через дорогу ткацкая фабрика работает. Это же всё э-ле-ктричество! А что мы носим? Свитер вечером снимаешь, а у тебя на голове бенгальские огни горят и током по рукам лупит. А почему? Потому что свитер синтетический. Он об голову твою трётся и электричество вырабатывает. Как же, спрашивается, после этого твоя голова соображать будет. Это же всё-таки голова, а не электроплитка!

— Ну, и что дальше? — спросил я.

— А то, — сказал Мишка, — что мы пропитаны электричеством. Это называется, знаешь, как? Электростатическим напряжением. Во! Из-за этого напряжения мы и дуреем, плохо соображаем, двойки получаем. А то и колы. Улавливаешь?

— Улавливаю, — сказал я. — Только зачем ты проволоку к ноге прикрутил?

— О! — сказал Мишка, торжествующе подняв вверх палец. — Вот тут-то и зарыта собака. Я заземлился. Понимаешь, другой конец проволоки прикручен к батарее отопления. Я лежу себе спокойненько, а всё электричество, которое во мне сидит и туманит мозги, уходит по трубам в землю. И у меня начинается просветление. Чувствуешь, как всё просто и гениально?