Александр Власов - Бун-Тур

Высмеял нас Сеня Петрович. Задел за живое. Первыми наши «лбы» — баскетболисты — застеснялись. Встал Костя Сажин и басит:

— Что мы, больные, что ли? Десять кило — тьфу!

— Да хоть по пуду! — закричали и остальные баскетболисты.

И все стали уверять друг друга и доказывать, что десять килограммов — это совсем не двадцать и даже не двенадцать. Бун, смотрю, Катюше знаки всякие семафорит, чтобы не боялась: он поможет нести груз.

Сбор здорово затянулся. А я как-то отключился от него. Вспомнил, как пап-с-мамой к экспедиции готовились. Сколько они с вещмешками возились! Нехитрая штука, а они сто раз примеряли, лямки перешивали, вещи в особом порядке укладывали для пробы. А сколько бумаги испортили, пока список всего необходимого составляли! И тоже все по граммам высчитывали!

Я смеялся, бухгалтерами их называл, а теперь понял, что глуп был, как пробка. Вернутся домой — обязательно узнаю, по скольку килограммов они на себе носят.

Задумался я про пап-с-мамой и опомнился, когда Васька Лобов уже закрыл сбор. Все к дверям потянулись, и все, как в магазине, про граммы толкуют: двести граммов, триста, полкило…

А Сеня Петрович меня, Буна и Костю Сажина к себе подозвал. И Васька Лобов остался.

— Вам четверым, — говорит Сеня Петрович, — я хочу добавить нагрузку.

— В мешок? — спрашиваю в шутку. — Не стесняйтесь, Сеня Петрович! Подкиньте еще килограммов по пять!

Бун на меня покосился.

— Не выдумывай!

— А Саша и не выдумывает! — возразил Сеня Петрович. — Добавка именно в мешок, а сколько килограммов добавится — не знаю. Не от меня зависит.

Мы вчетвером дружно приуныли.

— Какие-нибудь общие вещи! — догадался Васька. — Котлы или ведра для воды. Да?

Сеня Петрович покачал головой.

— Нет. Об этом я позабочусь. А вы будете у меня группой особого назначения.

Название нам понравилось. И хотя мы по-прежнему не знали, за какие грехи премировали нас лишней нагрузкой и сколько она будет весить, но мы почти смирились. Название больно заманчивое!

— Объяснять, что это такое, пока не буду, — сказал Сеня Петрович. — Я только хочу получить ваше согласие. Дополнительная нагрузка не всякому по душе и по силам. Я выбрал вас, но вы можете и отказаться.

Я раскинул мозгами. Кого он оставил? Ваську — председателя и нас троих — тех же самых, кого в комсомол выдвинули!

— Проверочка? — спрашиваю. — Если откажемся, то и комсомола не видать?

— Связь, — говорит Сеня Петрович, — есть. Но совсем не такая!

— А какая же?

— Просто мнения наши совпали. Совет отряда выбирал лучших для комсомола. И я группу особого назначения хочу составить из самых отборных, кому доверять можно. Получилось, что это одни и те же люди. Вполне закономерно.

Лично меня — только похвали, а потом можешь на моей шее развалиться, как в шезлонге на пляже, и ножки свесить. Бун из таких же. Смотрю — и Костя Сажин стыдливо заулыбался. После такой лестной характеристики на него хоть тонну грузи — потащит.

Дали мы согласие и хотели Ваську Лобова выбрать старшим в нашей группе особого назначения. Но Сеня Петрович запротестовал.

— Я, — говорит, — за демократию. Но в походе жить будем не по большинству ваших голосов, а по моим приказам. И группой вашей будет руководить не Вася, а другой человек, которого я назначу.

— А кого? — чуть не хором спросили мы.

— Когда назначу — узнаете!

Сплошные загадки!

— Ну что ж! — говорю. — Назначайте! Спорить не будем. Поход — не прогулка по парку.

Последний урок — ура! Мы уже в восьмом классе — ура, ура! А впереди целое лето — ура, ура, ура!.. Что там Шопен или Бетховен! Последний звонок — вот это музыка!

Клавдия Корнеевна рассчитала так, что урока ей хватило и на окончание программы и на короткую поздравительную речь, а перед самым звонком она сказала:

— Девочки и мальчики! Знаете ли вы, что такое восьмой класс? Это таинственная дверь, за которой начинается самая, пожалуй, чудесная пора человеческой жизни. Детство и отрочество остались у вас позади. И это немножко грустно. Но впереди — юность! И это прекрасно!

Соловьем звонок залился. Вся школа задрожала, как от веселого землетрясения. Скажете: такого землетрясения не бывает? Бывает! Еще как бывает! Приходите весной на последний урок — увидите!

Как бурей сдуло нас с парт. Васька Лобов побежал в конец класса и вытащил из-под пустой парты большую корзину с ярко-голубыми цветами. Среди зеленых листьев — небольшой прямоугольник с надписью: «Клавдии Корнеевне от 7-го «Б» — и двадцать семь подписей.