Жанна Браун - Хозяева старой пещеры

— Ты почему молчишь? — обеспокоенно опросил Алёша.

— Думаю. И ничегошеньки не могу придумать, — Юлька вздохнула и сердито стукнула пяткой по корзине. — Что ли, голова у меня пустая, как эта корзинка? Алёша, ты скажи, а что должно остаться?

— Корзинка? Подожди, подожди… Юлька, да ты знаешь, Юлька! — Алёша подбежал к Юльке и столкнул её с корзинки.

Пыльное облако заплясало в солнечных лучах.

Он встал на колени перед корзинкой и начал поспешно выгребать серое, пыльное тряпьё.

— Рехнулся? — испуганно ахнула Юлька, нерешительно подходя к Алёше. Она уже хотела было осторожно пощупать Алёшин лоб, но в это время Алёша достал со дна корзинки несколько старых школьных тетрадок и, усевшись прямо на шлак, устилавший потолочные доски, стал быстро перелистывать тетради одну за другой, бормоча что-то себе под нос.

Юлька невольно прислушалась.

— Пятнадцатого июня одна тысяча девятьсот сорокового года… высадил маточники гибрида на Сорочьей поляне…

Алёша поднял голову и посмотрел на Юльку такими откровенно счастливыми глазами, что Юлька попятилась.

— Они… Юлька, они! — громким шёпотом сказал он, от волнения у него пересохло в горле.

— Кто? — ничего не понимая, но тоже невольно переходя на шёпот, спросила Юлька.

— Дневники дяди Степана!

— Те самые?! — радостно ужаснулась Юлька.

— Ну да!

— Ой, Алёшка! А вдруг не они? — Юлька присела рядом с Алёшей и заглянула в тетрадку.

— Они! Вот смотри… Здесь всё описано, как он сажал свой гибрид и как ухаживал…

Юлька выхватила тетрадки из рук Алёши и вскочила на ноги.

— Бежим!

— Куда бежим?

— Как куда? К Нине Петровне, вот куда! Бежим, Алёшка-а-а!

Сорочья поляна начиналась от дороги сразу за деревней и кончалась у берёзового перелеска, светлой весёлой каймой опоясавшего сосновый лес.

Широкая свежевспаханная полоса пересекала поляну наискосок, и издали казалось, что на зелёное шелковистое поле наложили чёрную бархатную заплату. Когда Алёша с Юлькой подбежали к поляне, ребята, разбившись под командой деда Матвеича на две бригады, выносили с поля мелкие камни и складывали их у дороги в две кучи. В одну — приборовские, в другую — заборовские. Крупные валуны, выволоченные на обочину трактором, как серые каменные шапки торчали вдоль дороги.

— Шевелись, шевелись, гвардия, — приговаривал дед Матвеич, попыхивая своей неизменной цигаркой. — Работа, известно, не волк, в лес не убегёт, однако жа, как потопаешь, так и полопаешь, слыхали?

Нина Петровна и агроном ходили по полю следом за трактором и меряли железным метром глубину вспашки.

— Матвеич! — крикнула Нина Петровна. — Ты точно помнишь, что Степан выводил гибрид на Сорочьей поляне?

— А как же, молодуха, чай, память у меня не девичья, всё как сейчас помню. Тут и выхаживал, — он наклонился, взял горсть земли, понюхал, затем медленно растёр землю пальцами. — Вона землица кака… В такую что ни посади — само вырастет.

— Эге-гей! — крикнула, подбегая, Юлька. — Нина-а-а-а Петровна-а-а-а! Скорея сюда-а-а-а-а!

Нина Петровна встревоженно оглядела из-под руки рассыпавшихся по полю ребят. Увидев Алёшу и орущую не своим голосом Юльку на краю поляны, она воткнула в землю железный метр и, легко перескакивая через влажные комья вывороченной земли, побежала к ребятам. Со всех концов Сорочьей поляны уже мчались к Юльке мальчишки. Следом за ними рысцой трусил Матвеич, придерживая рукой свою зелёную пограничную фуражку.

— Эге-гей! Нина-а-а! Петровна-а-а-а! Тётя-а-а-а Нина-а! Эге-гей! — продолжала кричать Юлька. Она взобралась на самый высокий валун и победно, как флагом, размахивала тетрадками.

— Что? Что случилось? — Нина Петровна остановилась и с трудом перевела дыхание. — Говори скорее, что случилось! Да перестань кричать, наконец!

— Вот Рыжая разоралась, прямо обалдеть можно! Я думал, пожар какой, — сказал Гошка и дёрнул Юльку за подол.

Юлька обиженно захлопнула рот, но губы её сами непроизвольно растянулись в широкую улыбку. Не глядя на сгрудившихся вокруг неё мальчишек, она спрыгнула с валуна и торжественно протянула Нине Петровне тетрадки.

— Вот!

— Что это? — Нина Петровна удивлённо посмотрела на старые тетрадки в выцветших грязно-серых обложках.

— Макулатуру набрала! — хихикнул Гошка.

Раздался весёлый хохот.

Алёша шагнул вперёд и крепко взял Юльку за руку.