Меган Маккаферти - Вторая попытка

Ее смех был сухой и бесстрастный. Должно быть, она пошутила, я не могла себе представить, что родители могут сказать такое всерьез. Так что я тоже слабо хихикнула.

Прошло минуты две, прежде чем Лен взял трубку. Я никогда не была так рада слышать его голос.

— Лен!

— Джесс, — отозвался он голосом, похожим на замороженный лед на озере.

— Эээ… Я…

— Нам надо поговорить о прошлой ночи, — сказал он ровно.

— Эээ… Вот поэтому я и звоню…

— Давай встретимся в закусочной «У Хельги» в шесть часов.

— Хорошо. Я думала, мы можем…

— «У Хельги» в шесть, — оборвал он меня. — Увидимся.

Я знала, что Лен приедет точно вовремя, так что я приду на десять минут раньше, чтобы подготовиться. Надо было изобрести какие-то извинения: я не помню, что говорила тогда. Помню, что делала — что мы делали или что почти сделали — но не то, что говорила. Ложь во спасение наших отношений, которые я действительно хотела спасти. Правда. Лен — порядочный и честный, а таких трудно найти. Мне повезло, что он у меня есть, и я хотела сохранить его. А что касается Маркуса, я могу объяснить, что не помню ни слова, что действие наркотика непредсказуемо и не имеет ничего общего с реальностью, вот почему люди и принимают их, но я прошу прощения за то, что сделала, и он может быть твердо уверен, что этого больше никогда не повторится, и то, что я говорила по поводу Маркуса, ровным счетом не имеет никакого значения…

Я и помыслить не могла, что на нашей встрече будет присутствовать третий , однако он уже сидел за столиком, когда я вошла.

— Что ты натворила прошлой ночью? — спросил он совершенно искренне.

— О, черт. — Я тяжело осела на диванчик напротив него. — Что тебе рассказал Лен?

— Ничего. Он очень расстроен, но не говорит, почему. Он просто сказал мне, что мы должны поговорить все вместе. Что произошло?

Откуда начать? Что сказать?

— Я думаю, он переживает из-за того, что я прошлой ночью приняла таблетку экстази, — ответила я.

Глаза Маркуса расширились.

— Скорей всего. Лен такой правильный, что не принимает даже тайленол, когда у него болит голова.

— Ага, знаю, — я не могла смотреть на него. Я мяла в руках соломинку, складывала и разворачивала ее.

— И тебе понравилось?

— Ну, ты же пробовал «Е» и знаешь, каково это, — я избегала отвечать прямо.

— На всех он действует по-разному, — сказал он. — Тебе понравилось?

Я пожала плечами.

— Мне не понравилось то, что из-за меня расстроился Лен. — Это была правда.

— Ну хорошо, — отозвался Маркус, вытаскивая соломинку из стакана с содовой. — Но я-то здесь зачем?

— Эээ… Я… Эээ… — Я не могла рассказать Маркусу об этом. Я не могла рассказать ему, как далеко мы с Леном зашли, как мы начали заниматься сексом на заднем сиденье его «Сатурна». Я не могла рассказать ему, что единственной причиной, по которой секса не получилось, была та, что я не могла представить себе, что лишусь девственности с кем-то кроме Маркуса, который является лучшим другом Лена.

Пока все эти мысли проносились в моей голове, Маркус вылил несколько капель из соломинки на бумажку, которую я только что складывала и мяла. Змея выпустила яд. Я вспомнила строчки из «Падения»:

Прежде чем я смогла ответить себе на этот вопрос, вошел Лен.

— Привет, — сказал Маркус.

— Привет, — сказал Лен.

— Одорогойкакярадавидетьтебя! — сказала я.

Я вскочила, чтобы обнять его. Поначалу он стоял, опустив руки, но потом все же обнял меня в ответ. Он сел рядом со мной, что, по-моему, было хорошим признаком.

Лен громко и долго откашливался.

— Прошлой ночью под воздействием экстази, упоминаемым в связи с его способностью ослаблять бдительность и высвобождать на свет самые ненормальные желания, Джессика сказала то, что привело меня в крайнее изумление…

Лен говорил очень долго. Я не могла отвести взгляд от соломинки-змеи.

— В заключение хотелось бы знать, что было между вами и почему она так сказала. Ты мой лучший друг, — он взглянул на Маркуса. — Ты моя девушка, — повернулся ко мне. — Я надеюсь, что вы оба проявите чудеса благородства и будете честны со мной.

Мы с Маркусом молчали, потому что не знали, закончил Лен или нет. Не закончил.

— Так что вопрос остается открытым, — холодно подытожил он. — Что было между вами?

Теперь все. Мы с Маркусом молчали, потому что у нас просто не было ответа на такой простой вопрос. Мы смотрели друг на друга безнадежно и беспомощно.