Меган Маккаферти - Вторая попытка

— Привет, Тэрин! Как поживают параллелепипеды? — Это я к теме нашего репетиторства.

Она пожала плечами и обвела взглядом комнату, словно искала нечто особенное, как охотник, надеявшийся получить десять очков, если поймает поющую рыбу.

— Ты уже послала запрос в Колумбийский университет?! — прокричал Пол между глотками пива.

ПИВО! О боже. Я надеялась, что, увидев меня с пивом, не вспомнит он о том, как я блевала этим пивом ему на ботинки.

— Джессика?! — крикнул он громче, думая, что я не слышу. — Ты уже подала документы в Колумбийский университет?!

— Вообше-то…

Он хлопнул себя по щекам, шокированный.

— Джессика! Ты меня просто поражаешь…

— Что?

— Ты позволила одиннадцатого сентября остановить тебя?

— С ума сошел?!

— Вот именно этого они и хотят! — Его руки бешено жестикулировали, он был весь взвинчен, как, должно быть, на своих митингах. — Разве ты не видишь? Страх — величайшая форма тирании. Лучший способ бороться — это протест и желание жить на полную катушку!

Тэрин что-то прошептала ему на ухо.

— Послушай, я должен идти. Помни, еще не поздно изменить решение.

Затем он пристально взглянул мне в глаза и припечатал напоследок:

— Колумбия.

Колумбия. Колумбия. Колумбия.

Нью-Йорк. Нью-Йорк. Нью-Йорк.

Смерть! Террор! Страх!

— Это ты, типа, с Полом Парлипиано говорила? — спросила Бриджит, выдергивая меня из моей истерии. Я с облегчением повернулась, с ней рядом стоял Пепе.

— Так это был… — Пепе протянул мне стакан с пивом.

— Он самый, — ответила я. Сделав большой глоток, я с приятным удивлением обнаружила, что пиво вовсе не отдает кошачьей мочой, как обычное Лучшее Пиво Милуоки, которое всегда пили на вечеринках.

— Что это? — спросила я.

— MGD, — ответил Пепе.

— Не шутишь? Слишком хорошее пиво для Пайнвилльской вечеринки.

— Вот те крест, — улыбнулся он, и мы стукнулись кулаками.

— А он, типа, все еще гей? — спросила Бриджит.

— Подозреваю, что да, — ответила я.

— Плохо, — отозвалась она.

— Что — плохо? — спросил чей-то голос.

Я повернулась налево и увидела стоящего рядом Маркуса.

— Плохо то, что, типа, будущий муж Джессики — гей, — отозвалась Бриджит.

— Да, прискорбно, не так ли? — проговорил он, задержав свой взгляд на мне чуть дольше, чем нужно.

— Удачи, Маркус, — сказала Бриджит.

— Если нервничаешь, представь, что все вокруг тебя в нижнем белье, — предложил Пепе. — Я так всегда делаю на сцене.

— С некоторыми это еще легче, — Маркус все еще глядел на меня.

Как это я опять умудрилась ввязаться в разговор с Маркусом о нижнем белье?

— Верно, чувак, — сказал Пепе, взглянув на меня, а затем на Бриджит.

Правда шарахнула меня по лицу как футбольный мяч: меня просто променяли. К счастью, Бриджит не слышала его слова, поскольку была увлечена трепом театральной тусовки во главе с Дори Сиповиц. Очевидно, у Пепе с Бриджит нет совместного будущего. Как и мне, Бриджит нравилось чувство юмора Пепе и его общество, но она никогда не рассматривала его как кандидата на серьезные отношения. Мне надо поговорить с ним. Как с другом.

— Пошли, типа, общаться с другими, — заявила Бриджит и уволокла Пепе за собой.

Маркус и я остались одни. Одни, окруженные сотнями орущих, кривляющихся шутов. Наших знакомых. Воздух был густым от дыма и висел над головами словно облако.

— Ты не хочешь спросить, как поживает Лен?

— И как Лен? — спросил Маркус, драматически закатив глаза.

— Лен в порядке.

— Хорошо.

— Я думаю.

Наш диалог стал уже пародией на себя.

— Классная майка, — сказал он.

— Спасибо, — ответила я, искренне благодарная за то, что кто-то оценил ее. — Хотела то же самое и тебе сказать.

На антитанцы Маркус надел одну из своих белых футболок. На ней было написано: ВОЗВРАЩАЕМСЯ ДОМОЙ. Если бы я достаточно окосела от пива, я бы непременно прижала бы палец к одной из букв, чтобы ощутить ее гладкость и бархатистость.

— Спасибо, буквы я сам приклеил, — ответил он.

Образ Маркуса с утюгом, склоненного над гладильной доской, я вынести не смогла.

— У меня вообще руки золотые, — проговорил он, смеясь вместе со мной и зная, над чем я смеюсь.

Я взглянула на пластиковый стакан в его руке. Жидкость была темной и пузырилась.

— Лучше бы без алкоголя, — тихо сказала я.

Что я делаю? Что я говорю ему?

— Хочешь попробовать?

Почему все, что бы ни сказал этот парень, превращается в дразнящее приглашение? Потому что это так и есть?! Нет! Я все еще не могу поверить. Мастер игры просто забавляется со мной.