Меган Маккаферти - Вторая попытка

Я пытаюсь быть милой с отцом. Пытаюсь, но безуспешно.

Я даже предложила ему ехать за мной на велосипеде, пока я буду бежать пятикилометровый кросс. Если бы он только знал, какая это была для меня огромная жертва. Я не только всю жизнь ненавидела, когда он катался за мной на велосипеде, но в последнее время сам бег превратился для меня в настоящую пытку.

Раньше я бегала без усилий, хоть и не любила этого занятия. Прошлой осенью я сломала ногу, но сейчас все тело как будто требует, чтобы его размяли. У меня такое ощущение, будто я набрала лишних двадцать килограммов, хотя весы показывают мой обычный вес. Каждый мой вздох затруднен, как будто я бегу в космическом скафандре, и при этом у меня не работает шланг подачи кислорода. Я знаю, что выгляжу я так же ужасно, как и чувствую себя, и мне совершенно не хочется, чтобы папочка лишний раз обращал на это мое внимание.

— Я же велел тебе тренироваться в этом дурацком лагере! Теперь посмотри на себя! Хочешь, чтобы тебя снова сделал какой-нибудь девятиклассник?

Конечно же, не хочу. Мое возвращение в прошлом сезоне, после того как я оправилась от травмы, оказалось полным провалом. Я изо всех сил стараюсь забыть этот унизительный для себя сезон, когда меня обгоняли те, кого я раньше побеждала в два счета. Но забыть не могу. С тех пор меня больше всего волнует то, что я не могу прийти к финишу в пределах двадцати секунд от моих старых личных рекордов. Я так думаю: если я не могу переплюнуть саму себя в прошлом, то какой в этом всем смысл? После того как побываешь первым номером, трудно привыкнуть к роли посредственности.

Я хочу бросить. Если мой уход сделает меня жалкой неудачницей, то пусть так и будет.

Я еще ничего в жизни не бросала. Плюс я капитан, старшеклассница, ветеран школьной команды с четырехлетним стажем. А капитаны-старшеклассники и ветераны с четырехлетним стажем спорт не бросают.

А я очень хочу бросить.

На самом деле, единственная проблема с концепцией ухода у меня такова: если я брошу команду, то мне на время придется перестать бегать вообще. Я буду скучать по полуночным пробежкам в одиночестве по нашей округе. Только они могли хоть как-то помочь мне справиться с бессонницей, ну, кроме еще поздних разговоров по телефону с Тем, Чье Имя Должно Остаться Неизвестным. Тогда я чувствовала себя причастной к чему-то более важному, чем мое жалкое существование в захолустном городке. Тогда я ближе всего подошла к религиозной вере. Жаль, что я никогда не испытывала этого чувства спокойствия на практике, или когда добивалась чего-то, или даже когда побеждала.

Еще одна проблема с уходом заключается в том, что тогда мой отец станет настаивать на том, чтобы я пошла к хирургу. Моя мать ненавидит больницы и поэтому поддержала мое решение не ложиться под нож. А может быть, она видит то, что недоступно моему папе-фанатику. Она знает, что никакой ортопед не в силах вылечить основной источник боли — мою голову.

Бестолковая Парочка настигла меня, когда я занималась шопингом перед школой.

Я решила, что ресторанный дворик будет единственным безопасным местом во всем супермаркете, поскольку Бестолковая Парочка не ест. Но мне повезло, и они оказались прямо за мной в очереди в «Синнабон», где я купила пончик, а они приобрели диетическую колу. Они могли бы затовариться своей колой в любой другой из тридцати восьми забегаловок торгового центра графства Оушн, но, повинуясь некоему садомазохистскому порыву, они решили сделать это в «Синнабон». Но я отклонилась от темы.

— Боже мой!

Какой же у Сары противный гнусавый голос, его ни с чем не перепутаешь. (Ха. Ее родители настолько богаты, что можно подумать, будто они заплатили за то, чтобы ее аденоиды были вынуты через нос, а затем слегка подрезаны. Или что они, по крайней мере, выдают ей целую пачку салфеток, перед тем как она выходит из их имения на берегу моря.)

— Боже мой! Погляди на меня, Джесс! Я стала худее, чем ты!

Я не собиралась поощрять ее диетическое расстройство своим согласием, но что правда, то правда: Сара действительно рассталась с большим количеством жира. Но еще более ненормальным, чем ее анорексия, выглядела ее загарорексия, благодаря чему Сара стала выглядеть как африканский дикарь. Солнечные ванны были одним из ее хобби, ну, кроме распускания слухов и лазания по интернет-сайтам на тему анального секса. Каждое утро она начинала с получасового сеанса в своем домашнем солярии, который родители подарили ей на выпускной после девятого класса. Затем, если позволяла погода, между десятью утра и четырьмя дня, она купалась в ультрафиолетовых лучах на пляже на их заднем дворе. И каков же был результат? Даже кожа между пальцами у нее была цвета кофе без молока. Даже для смуглянки итальянского происхождения ее загар выглядел неестественно и глупо.