Меган Маккаферти - Вторая попытка

— Ты уверена, что тебя приняли в колледж, а не в женский клуб? — спросила я.

Сара снова подняла средний палец.

И хотя письмо несколько напугало меня, я не могла отделаться от чувства легкой зависти к детской радости Сары по поводу следующих четырех лет ее жизни.

Я зверски завидовала тем, кто уже получил ответ из вуза. Хоуп, Лену, Мэнде, Скотти, Бриджит, хотя последняя уверяла меня, что никуда не собирается поступать. Но теперь собралась. Вот каково быть Бриджит, ее мозги настолько просты, что она с легкостью меняется под воздействием обстоятельств. А я в итоге оказалась единственной, кто остался в стороне от всего этого безумия.

ПОЧЕМУ ЖЕ МНЕ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ПРИШЕЛ ОТВЕТ ИЗ КОЛУМБИИ?

ЧТО ЗА БОТАНИЧКА-МАНЬЯЧКА ПОРОДИЛА АДСКИЕ СЛУХИ О СВОЕЙ ЛЕСБИЙСКОЙ СУТИ. ОТВЕРГНУВ ПРИГЛАШЕНИЕ САМОГО ПОПУЛЯРНОГО АТЛЕТА КЛАССА?

Я ненавижу Загадочного Анонима. Правда. Почему кому-то есть дело до моих дел? Это насилие над личностью бесит меня. Господи, как я хочу написать статью в газету! Что-то такое: «Беспочвенные слухи: автор „Дна Пайнвилля“ прикрывается анонимностью».

Я ненавижу людей — особенно тех, кого приняли в колледж.

Я ненавижу Мака и Пола за то, что они заставили меня постоянно думать о Колумбии. Я ненавижу их за то, что я ужасно хочу поступить туда. Мне гораздо легче, если я ничего особенно не хочу, только тогда я могу оценить иронию собственного безразличия к жизни, которое защищает меня от сумасшествия.

Хотя все эти заморочки с колледжами — хороший способ отвлечься, например, от грустных мыслей о том, что Лен и Мэнда все еще вместе. От злости на Бриджит, которой нет дома именно в тот момент, когда я хочу ей позвонить и рассказать о своих страхах. И от того, что Маркус еще больше отдалился от меня.

Мои образовательные перспективы на следующий год.

Когда станет ясно, что в Колумбийский университет меня не приняли (и мне не хочется идти ни в один вуз, в который меня зачислили).

Пьедмонтский университет. Комната, которую предстоит делить с Называй-Меня-Шанталь. Меня стошнит от местного гламура.

Клоунское училище братьев Ринглинг. И кличка у меня будет Динки Думбасс.

Университет имени Мак-Доналдса. Я уже знакома с их долларовым меню.

Клоунское училище братьев Ринглинг закрылось в прошлом году!

ЧЕРРРРРРРРТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Почтальон — Сатана.

Почему это у меня никогда не получается приходить в восторг по какому-либо поводу?

Меня прокатили, прокатили, прокатили — так обидно, что я даже не могла радоваться солнцу, мне казалось, что я разлечусь на тысячу миллионов кусков. Тело переполняла кипучая энергия, и я знала, что должна избавиться от нее. Я пыталась успокоиться с помощью техники глубокого дыхания и мини-медитаций, но ничто не могло удержать меня от того, чтобы совершать то, о чем мне было даже сложно подумать.

Я зашнуровала кроссовки и отправилась на пробежку. Именно. Я послала к черту брехливую псину на заднем дворе и пришла к выводу, что йога не для меня. Дома никого не было, и я подумала, что никто не узнает. Даже если меня застукают, какое кому до этого дело? Отец вряд ли будет настаивать, чтобы я вернулась в спорт, время-то упущено.

Я не бегала уже месяцев шесть. И после первой сотни метров мое тело запротестовало.

КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?

Но я заставляла себя двигаться. Через некоторое время я почувствовала, что вошла в старый и знакомый ритм. И поняла, как я по этому скучала. Не по соревнованиям, а по простому бегу. По себе. Вот кто я: просто бегунья.

На протяжении своего сорокапятиминутного променада я почти не думала о своем главном вопросе. Да и вообще ни о чем. Меня ждут стиснутые зубы, нахмуренные брови и потный лоб.

— ЧТО ЗДЕСЬ ТВОРИТСЯ? — завопил отец, как только я вошла в дверь.

— Я просто пробежалась, — ответила я, убежденная, что психанул он по этому поводу. Если я могу бегать по улицам, то и по стадиону пару кругов нарезать для меня не проблема. Но дело оказалось не в этом.

— ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! — дико закричал отец, размахивая конвертом у меня перед носом.

Я выхватила его из рук. Толстый конверт из колледжа Колумбийского университета.

— Джессика Линн Дарлинг! Что это такое?! — закричала мать.

Конверт уже был вскрыт.