Леонид Конторович - Колька и Наташа

— Куда! Какой должок? — пытался вывернуться Колька.

— Как куда? Хитер! Обмывать!

— Кого обмывать? — еще больше удивился Колька.

— Ишь ты, — подмигнул Грачев и, показывая большие желтые зубы, рассмеялся, — тебя, дорогуша. Эх, зеленый ты. Порядок такой спокон веков. Я тебе помог? Помог! То-то же, выходит, должок. Пошли к дяде Ване.

— Никуда он не пойдет, — бросилась на защиту друга Наташа. — Нам в лавку, обновы покупать. Идем, Коля!

Мастер не обратил внимания на ее слова. Он еще крепче вцепился в плечо Кольки и потянул его за собой.

Наташа безбоязненно налетела на Грачева, схватила за кремовую рубашку.

— Как вы смеете? Отпустите Колю. Коля, уходи от него!

Но Колька вдруг по совершенно непонятной для Наташи причине поощрительно улыбнулся мастеру, а ей сказал: «Иди домой!» Наташа растерянно шла за ними, не зная, что думать.

У пивной Грачев ухмыльнулся Наташе и, ловко втолкнув Кольку в распахнутую дверь, сказал:

— А вот и дядя Ваня!

…Наташа так и не поняла случившегося. Досада на Кольку, на себя и злость на мастера душили ее. Крупные слезы текли по щекам. Она не могла знать, что Кольке в последнюю минуту пришла в голову нелепая мысль: попытаться в пивной выведать у мастера, что он перевозит в бочке с помоями и зачем тайком от людей посещает литейку.

…Пьяные возгласы, звон кружек и какой-то сладковато-тошнотворный запах, перемешанный с дымом от табака, поразили Кольку. Ему захотелось бежать отсюда. Но он вспомнил о своем замысле и, преодолевая отвращение, подчинился мастеру, который подтолкнул его к пустовавшему столику.

Грачев смахнул со столика остатки воблы, плюхнулся на стул, постучал грязной вилкой и крикнул официанту:

— Любезный!

Заглядывая в глаза Кольке, он продолжал:

— Правильно, что обмываешь, уважительный парень, то, что было промеж нас, забудь! Забудь!

Колька молчал, лихорадочно обдумывая, как поскорее и лучше сделать свое дело и убежать.

Им принесли две высокие кружки, сушеную воблу и тарелку с солеными помидорами. Размер кружки испугал Кольку. Грачев ободряюще подмигнул Коле и, к величайшему его ужасу, достав из кармана бутылку водки, наполнил кружки чуть повыше половины. Отставив опорожненную бутылку, он скомандовал:

— Бери! Дай бог не последнюю, — Рыжий козел стукнул о Колькину кружку, прильнул к своей ртом и не отрывал губ, пока не выцедил до дна.

И снова Кольку охватил ужас. Еще не выпив, он почувствовал, что его начало тошнить.

— Пей! — приказал Грачев, очищая воблу. — Пей!

Колька не хотел пить. Он оглянулся, словно ища помощи.

Но кругом все были заняты: пили, шумели, курили.

— От крещения нельзя отказываться, все так начинали заводскую жизнь! Пей! — настаивал Грачев.

И Колька поднес ко рту посудину.

— До дна, до дна! — требовал мастер.

Но Колька смог сделать всего несколько глотков и схватил помидор.

— А ты, брат, молодец, свойский, — приговаривал Рыжий козел.

У Кольки закружилась голова. «Ну, вот и выведал тайну», — со злорадством подумал он о себе.

К ним то и дело подходили знакомые мастера, шутили и посмеивались над захмелевшим Колькой.

— Эх, братцы, не в нас пошел народ, — ораторствовал мастер. — Силы в нем нет!

Один из рабочих неодобрительно бросил:

— Оставь ты мальца! Всю получку хочешь из него вытянуть?

Грачев заорал:

— У меня своих хватит!

Откуда-то появился Красников, тоже пьяный, и набросился на Колькиного заступника. Потом он ругал Глеба Дмитриевича за рогожное знамя, кричал в самое ухо мальчику, что Колька стервец, но работать мастак.

Кольке стало совсем плохо, и он стремглав, задевая стулья, выскочил на улицу.

Два часа потратила Наташа на розыски Генки и Каланчи. Втроем они помчались к пивной.

Генка не мог поверить в случившееся. Задыхаясь, на ходу неоднократно переспрашивал.

— Но зачем Колька пошел с ним? Как он мог?

— Я же тебе тысячу раз говорила, — горячилась Наташа. — Схватил за плечо и потянул. Как клещами.

— Вот сыч! — ругался Каланча. — Доберемся мы до него.

За разговорами добежали до пивной.

Первым ворвался в помещение, расталкивая встречных, Каланча. За ним воинственно двигались его товарищи.

Кольки не было. И только буфетчик подсказал:

— Вона, — махнул он пустой кружкой на улицу. — Сидит у забора.

Подростки выскочили из помещения.

Колька, скрючившись, сидел на большом камне и тяжело дышал. Ему было плохо.

— Уведем его отсюда, — взмолилась Наташа.