Кейт ДиКамилло - Парящий тигр

— Раз я рабочий человек, можно мне тоже кофе? — замявшись спросил Роб.

Отец улыбнулся:

— Думаю, можно. Вполне.

Роб сходил в комнату, развёл себе растворимый кофе в кружке и, выйдя с ней на террасу, сел рядом с отцом. Он пил медленно, кофе был горячий, почти чёрный и очень горький. Робу кофе понравился.

— Что ж, — сказал отец минут через десять. — Пора приниматься за дело.

Он встал. До шести часов оставалась ещё пара минут.

Они обогнули мотель и пошли к сараю с инструментами. Отец принялся было насвистывать «Золотоискателей», красивую печальную песню, которую он когда-то пел вместе с мамой. Её голос, точно сладкоголосая птица, взмывал ввысь и трепетал там над отцовским — низким и основательным, точно сама земля.

Отец, наверно, тоже об этом вспомнил. Потому что он не добрался и до половины песни: перестал свистеть, покачал головой и тихонько выругался себе под нос.

Роб пропустил отца чуть вперёд и, замедлив шаг, стал вглядываться в лесную чащу. Вдруг там мелькнёт его тигр? Вдруг махнёт хвостом? Вдруг опалит золотым взором? Нет, ничего не видать. Только дождь и мутная тьма.

— Не отставай, сынок, — окликнул отец.

И Роб поспешил следом.

Роб как раз подметал бельевую комнату, когда появилась Уилли Мей, отвечавшая в мотеле за бельё и уборку. Она вошла и тут же грузно опустилась на один из металлических стульев, что стояли вдоль голых бетонных стен.

— Знаешь что? — спросила она Роба.

— Что, мэм?

— А вот что. — Уилли Мей поправила в густых чёрных волосах заколку-бабочку. — Я бы лучше за свиньями в свинарнике убирала, чем за здешними постояльцами. От свиней и то больше уважения дождёшься.

Роб стоял, опершись на метлу, и смотрел на Уилли Мей. Он любил смотреть на Уилли Мей. Её гладкое тёмное лицо было точно прекрасная, выточенная из дерева маска. Роб думал, что, доведись ему вырезать портрет Уилли Мей, он сделал бы её точно такой, как в жизни: с длинным прямым носом, высокими скулами и раскосыми, как бы разлетающимися в стороны глазами.

— Ты чего на меня глядишь? — спросила Уилли Мей. Потом она подозрительно прищурилась: — И почему ты не в школе?

Роб пожал плечами:

— Не знаю.

— Что значит «не знаю»?

Роб снова пожал плечами.

— Ты мне тут не дёргайся, — велела Уилли Мей. — А то, ишь, затрепыхал крыльями, как птица костлявая. Взлететь-то всё равно не можешь. И не сможешь, коли так дело пойдёт! Хочешь всю жизнь полы мыть?

Роб покачал головой.

— И молодец, что не хочешь. На такую работёнку никто не согласится. Бошану со мной, дурой такой, просто повезло. А ты учись давай, в школу ходи, не то будешь, как я, грязь возить. — Покачав головой, Уилли Мей достала из кармана сигарету и две лакричные жвачки. Одну она сунула себе в рот, другую протянула Робу. Потом закурила и, откинувшись на стуле, закрыла глаза. — Ну вот… — произнесла она. В бельевой разливался табачно-лакричный аромат. — А теперь расскажи, почему ты не в школе.

— Это всё из-за ног. Сама видишь, какие прыщи, — объяснил Роб.

Уилли Мей открыла глаза. Посмотрела на его ноги поверх очков. Помолчала с минуту, а потом сказала:

— Мммм… И давно это у тебя?

— Примерно полгода.

— Я могу тебе сказать, что надо сделать, чтобы это прошло. — Уилли Мей указала сигаретой на его ноги. — И скажу. Прямо сейчас. Ни к какому доктору идти не понадобится.

— Как? — спросил Роб. Он перестал жевать жвачку и затаил дыхание. А что, если Уилли Мей сейчас и вправду его исцелит и ему придётся вернуться в школу?

— Это печаль твоя вылезает, — произнесла Уилли Мей, прикрыв глаза и кивая в подтверждение своих слов. — Ты всю её загнал подальше от сердца, и она выходит через ноги. А её место всё-таки в сердце. Её надо туда впустить, а потом уж выпустить. Пусть поднимется и выйдет, где положено.

Роб с облегчением выдохнул. Уилли Мей ошибается. Она не сможет его вылечить.

— Наш директор думает, что это заразно, — сказал он.

— Мужики вообще ничего не понимают, — отозвалась Уилли Мей.

— Но у него очень много разных дипломов, в рамочках, — возразил Роб. — Все стены в кабинете увешаны.

— Зато жизни он не знает. Нет у него такого диплома. Спорим? — мрачно предложила Уилли Мей и поднялась. — Номера убирать пора. А с ногами сделай, как я сказала. Не забудешь?