Альберт Иванов - Билет туда и обратно

– Два-один! Давай по-новой! – ликующе кричит Витька и снова делит круг поровну.

– Айда на реку, – говорит Виталик.

– Мы только что, – отвечает младший, прищурив глаз.

– Когда ружье подаришь? – деловито спрашивает старший.

Мать Виталика недавно развелась, она вышла замуж за военного инженера, он служит в Германии. Виталику ружье духовое прислал и десять коробочек с хвостатыми пульками!

– Инженер приедет, – хвастался Виталик, – ящик ружей привезет. Вам насовсем дам. Два!

Ануровы прекращают игру и с удовольствием слушают. Интересно, верили они Виталику?.. «Каждому по ружью! Каждому по овчарке – щенку с черным небом! Каждому по биноклю «Цейс-Йена»! Виталик-то себе верил, слишком уж часто обещал он всем чудеса, привык.

Нынешний Виталий уже не помнил, когда это началось, но хорошо помнил, что действовало наповал. Он, Виталик, сразу оказывался в центре внимания, у мальчишек разгорались глаза, и ему было так приятно обещать то, о чем мечтал сам. Иногда ребята, устав ждать обещанное, начинали кричать:

– У меня твоих овчарок полон сарай!.. У меня твоих ружей – не сосчитать!.. У меня на твои бинокли шей не хватает!

Тогда Виталик клялся и горячо обещал что-нибудь новое: кортики, кинжалы, сабли... Входил в раж, и все зачарованно притихали.

Он наделял их сокровищами:

– Вот приедет инженер и привезет! Почтой нельзя!

– Овчарок нельзя, – кивали ребята. – А всякое оружие?

– И подавно нельзя. Посылки на границе проверяют.

Даже известный всей улице пятнадцатилетний хулиган Корелов слушал развесив уши.

– Мне много не надо, – говорил он Виталику с глазу на глаз. – Ты у него пистолет попроси.

– Я могу и автомат, – загорался Виталик. – Отчим для меня что хочешь! Он ко мне подмазывается, чтоб отцом называл!

– И обойму запасную для пистолета, – бубнил Горелов свое. – А про овчарок не загибай. Не привезет вдруг, мы тебя бить будем. Дошло?

– Ага, – тускнел Виталик и снова распалялся: – Привезет! В багажном вагоне!

– Ну, гляди, – предупреждал Горелов.

– Он письмо прислал, – важно сообщил Виталик Ануровым. – Велел скоро ждать. Он меня в Германию увезет, ему еще год с лишним служить.

– Посылки нам слать будешь? – живо спрашивал Санька.

– Каждый день, – с готовностью отвечал Виталик.

– Ты нам лучше барахло шли, – советовал Санька, – его на базаре толкнуть можно, за деньги чего хошь купим. А продукты в дороге испортиться могут.

– Шоколад не испортится, – спорил Витька. – И крупа не испортится, в сухое завернутая. А лучше: хлеб, сало, сахар...

Обсуждали долго, перебирали все. Потом зазывали к себе на обед. По картошине, по соленой скользкой вобле и стакану кипятку с сахарином...

Ануровы часто приглашали Виталика к себе обедать или ужинать. Однажды он так прямо и спросил:

– Чего вы меня всегда есть зовете?

– А мы думали, и ты нас к себе позовешь, – признался младший Витька.

Виталик их, конечно, разок позвал. Они были разочарованы – та же еда: картошка, селедка, блинцы на воде. Кисель им, правда, понравился. Густой, как студень.

– Ты их больше не води, – приказала бабушка. – Сами перебиваемся.

– Они ж меня водят... – слабо защищался Виталик.

– А ты откажись. Не ходи и не объедай.

Он их больше не водил, но они его водили к себе по-прежнему. Уважали. Может, помнили, как он им дважды приносил немецкие помадки, гладкие, точно желуди. Отчим прислал как-то в посылке.

– Виталька в Германию едет! – говорил своему отцу Витька.

– В какое место? – оживлялся тот.

– В Тюрингию, – гордо объявлял Виталик.

Отец Ануров водил пальцем по огромной карте, приклеенной к стене вместо обоев.

– Вот она, – с удовлетворением произносил он. – Значит, и семьям можно?

– Можно, – рассказывал Виталик. – Не поверите, у всех, даже в деревне, у всех – паркет! А тротуары плитками вымощены!

– Сволочи! – в сердцах восклицал отец Ануров. – Столько лет грабили.

Ребята молчали, не хотели его заводить.

Вся их сознательная жизнь пала на вчерашнюю войну, другого они не знали.

Посылок из Германии Виталик так и не прислал Ануровым, хотя ему там давали карманные деньги. А Санька с Витькой ждали и ходили на почту... Из Германии он им тоже ничего не привез. Не мог же он им отдать свой охотничий кинжал в ножнах, свинцовых раскрашенных индейцев, фарфоровых рыцарей, фонарик, компас, запасное духовое ружье, кованые рыболовные крючки, леску, складное удилище, открытки и марки.

«Простите меня, Ануровы»...