Евгениос Тривизас - Последний чёрный кот

— То есть вы хотите сказать, что не будь чёрных кошек, всё шло бы как по маслу? — уточнил премьер-министр ещё более заинтересованно.

— Разумеется! — заверил его Делагопа.

Стало тихо. Гости молча жевали, погруженные в свои мысли, и официанты ходили на цыпочках.

— Ну что ж, я всё хорошенько обдумал... Полагаю, вы недалеки от истины, — заговорил наконец премьер-министр, и голос у него слегка дрожал от возбуждения. — Дела правительства начали ухудшаться с того самого утра, когда под колёса моего лимузина бросилась нахальная чёрная кошка. Я тогда едва не наехал на неё.

— Ну вот же! Вот вы и вспомнили! — Делагопа сиял от удовольствия. — Я был более чем уверен, господин премьер-министр, что с вами произошло нечто подобное.

— Лучше бы я это сделал.

— Что именно?

— Лучше бы я переехал её и раздавил зло на корню! — с негодованием воскликнул премьер-министр и подал знак официанту наполнить бокал. — Да... Ваша борьба за улучшение жизни в стране обязана увенчаться успехом. Можете рассчитывать на нашу полную поддержку в этом праведном деле.

— Все государственные газеты и радиостанции будут предоставлены в ваше распоряжение, — торжественно провозгласил министр общественного порядка. Он ел жареную косулю, жмурясь и мыча от удовольствия.

— Компания «МыКаЛо» готова внести щедрый вклад в финансирование столь важного проекта, — заявили братья-близнецы.

— Когда люди узнают правду о чёрных кошках, они будут вне себя! — воодушевлённо заверил публику министр труда. — Кошек обвинят в том, что пенсии маленькие, школы ветхие, а больницы грязные. На кошек спишут просроченные продукты. Ответственность за взятки и незаконные сделки тоже будут нести кошки.

— А мы пообещаем раз и навсегда избавить страну от засилья чёрных кошек — и тогда нас единогласно переизберут! — подвел черту премьер-министр.

В согласный хор вступил министр юстиции:

— Не будем забывать: не только мы, но и каждый сознательный гражданин обязан исполнить свой долг!

— Видите ли, господин министр, некоторые наши сограждане любят своих кошек и не захотят их уничтожить или выдать, — осторожно заметил Гульельмо Делагопа.

— Они будут вынуждены это сделать! Это их гражданский долг! — и разгорячившийся министр общественного порядка ударил кулаком по столу.

Три горошины, плававшие в густом соусе, выпрыгнули

из его тарелки. Одна горошина попала на люстру, вторая застряла в лоснящихся кудрях министра юстиции, а третья съехала по носу министра экономики, скатилась по скатерти и упала со стола. Длинноносый официант наклонился и принялся искать её, не теряя при этом элегантного вида.

— Ну а если они не отдадут своих кошек, их имущество будет конфисковано, — решил министр экономики, и лицо его просияло от перспективы обильных вливаний в казну.

— Я не сомневался, что столь дальновидные политики поймут меня правильно, — с довольным видом улыбнулся хозяин дома.

Он подал знак официантам, и они водрузили на стол три больших блюда — с бананами в карамельном соусе, с клубникой фламбе [6] Фламбе — способ приготовления, при котором блюдо поливают алкогольным напитком и поджигают. и с айвовым желе.

— А теперь, господа, — объявил Гульельмо Делагопа, — перейдём к десерту.

Между тем длинноносый официант, согнувшись, продолжал искать непослушную горошину. Как нарочно, она покатилась под буфет и остановилась рядом со мной. Если официант заглянет под буфет, он не сможет не заметить меня. Тогда меня не спасёт даже землетрясение. Надо что-то делать!

Я осторожно толкаю горошину в его сторону. Он её замечает, наклоняется за ней — но злополучная горошина выскальзывает у него из пальцев и снова катится ко мне. Будто я гороховый магнит! Официант сует руку под буфет. Отползаю назад, насколько позволяет тесное пространство, — и всё-таки он пальцем дотрагивается до моих усов. Ой как щекотно! Я сдерживаюсь изо всех сил, но ничего не могу с собой поделать и громко чихаю: а-а-а-а-апчхи! Только бы он не услышал! Увы... Рука в перчатке хватает меня за хвост и с силой тянет из-под буфета.

Ужасно больно, когда тебя тащат за хвост! Обезумев от боли, я пытаюсь хоть за что-нибудь ухватиться зубами и когтями, вцепляюсь в персидский ковер, а потом в вышитую скатерть, которая свешивается почти до пола, — и тяну её на себя вместе со всеми тарелками, блюдами, ножами, вилками, бокалами, супницами, шампанским и фруктами. Гости вскакивают, уворачиваясь от разлетающейся посуды. Срываясь с места, министр труда задевает стулом официанта, тот на секунду выпускает мой хвост, и я прыгаю ему на голову. Ещё прыжок — и я уцепляюсь за хрустальную люстру. Она начинает раскачиваться взад-вперёд, как маятник. Министр общественного порядка забирается на стол, чтобы снять меня с люстры, но тут его брюки вспыхивают от клубники фламбе. Премьер-министр, демонстрируя отменную реакцию, бросается тушить пламя, опрокидывает с размаху на министра ведёрко для шампанского, но попадает в директоров «МыКаЛо». Близнецы как раз прицелились в меня куском торта каждый — и тут ледяная вода в глаза! Они проклинают всё на свете и, понятно, промахиваются. Оба куска приземляются на физиономии Гульельмо Делагопы. То ещё зрелище: голова во взбитых сливках, а вместо глаз — две вишенки. В это время метрдотель приносит стремянку, чтобы достать до люстры, один официант извлекает банан, застрявший в носу у министра юстиции, а другой пытается разрубить меня на куски секирой из коллекции редкого оружия Делагопы. Но секира задевает электропровод от люстры, и официанта бьёт током. На помощь ему спешат ещё двое — и вот уже от всех троих рассыпаются голубоватые искры.