Борис Азбукин - Пять Колодезей

— Федька… Федька Хлыст.

— Вот что, Федя, у тебя их много?

— А что? — Федька потрогал рукой вздувшуюся пазуху. — Штук десять, а то и поболе.

— Ты не продашь их мне? А?

Продать? Неожиданно разговор принимал довольно приятный оборот. Заработать на дармовщинку Федька был не прочь. Тем более, что сам он уже наелся, и оставшиеся початки все равно пришлось бы выбросить или где-нибудь спрятать.

Когда речь заходила о «купить-продать», Федька придерживался правил — не спешить. Он знал немало способов, как набить цену и не продешевить. Скрывая удивление и радость, он изобразил на лице невозмутимость и безразличие.

— Чего ж, можно и продать, — как бы нехотя ответил он, всем своим видом давая понять, что в деньгах не нуждается, но в то же время прикидывал в уме, сколько бы ему запросить. — Рубль дадите? — выпалил Федька и посмотрел, какое впечатление произведет на покупателя такая невиданно высокая цена.

Но на лице мужчины не отразилось ни изумления, ни гнева. Он вытащил бумажник, в одной половине которого Федька заметил несколько сторублевок, а в другой пачку синих и зеленых бумажек. При виде такого богатства глаза Федьки сверкнули. «Эх, растяпа, — ругал он себя, — надо бы с него рубля два сковырнуть».

— Держи! — Мужчина протянул новенькую трехрублевую бумажку.

Федька замялся.

— У меня ж сдачи нету, — хитрил он, нащупывая в кармане тряпку, в которой были завязаны восемь рублевок — его недельная выручка за воду.

— Ладно, бери. Это тебе и за початки и за спички, если мне оставишь.

От такой щедрости у Федьки захватило дух.

— Берите, берите! У меня еще есть, — соврал он.

Сложив початки на песок, Федька сел рядом и, опустив руку в карман, засунул бумажку поглубже. Незнакомец тем временем обгрызал второй початок и разглядывал Федькины синяки.

— Это кто ж тебя так разукрасил?

Обрадованный привалившей удачей, Федька забыл было обо всех невзгодах, но этот вопрос заставил вспомнить о неприятностях.

— Это меня Степка городской, — хмурясь, ответил Федька. — Он с отцом приехал в эмтээс.

— За что ж он тебя?

— А так…

— За «так» не бьют. Видно, ты его первый стукнул?

— Да нет… он первый.

Мужчина грыз початки и расспрашивал. Федька заметил, что он проявляет особый интерес к найденному на пастбище колодцу.

«Чего он выспрашивает? Еще возьмет и донесет в милицию, что я колодец засыпал». При этой мысли холодные мурашки забегали по Федькиной спине, и он поспешил заверить незнакомца, что он здесь ни при чем, что это все Артюха, который чуть ли не силой заставил его засыпать колодец. И Федька поторопился перейти ко второй половине рассказа — о самой драке. Теперь мужчина слушал, не перебивая, и только когда Федька стал бессовестно привирать, стараясь изобразить все в более выгодном для себя свете, он недоверчиво усмехнулся:

— А все же ты ему поддался?

— Это я-то поддался? Гы-ы! Да я ему так надавал, что он век помнить будет.

— А все-таки фонарики он тебе здоровые привесил.

— Вы думаете, я ему это позабуду? Да я этого Степку в другой раз задавлю! — воскликнул Федька. — Я его, как гниду к ногтю — чик, и готово!

Собеседник промолчал, закурил новую сигарету и задумчиво посмотрел на огненную дорожку на море, которая становилась все длинней и длинней.

Когда Федька кончил рассказ, мужчина повернулся к нему.

— Такой колодец, брат, — дорогая находка. Беречь его надо, особенно дно.

— А что там на дне? — встрепенулся Федька.

Мужчина пристально посмотрел в его хитрое лицо, точно желая понять, почему он вдруг так насторожился.

— Как тебе сказать, — с расстановкой продолжал он, словно обдумывая что-то. — Дно-то в колодце затянуто илом и клейкой глиной. И стоит только чуть ковырнуть его, тогда…

— Что тогда? — нетерпеливо перебил Федька.

Острый взгляд незнакомца вновь остановился на его лице. Федька заерзал и, словно опасаясь, что могут прочесть его мысли, стал смотреть на море.

— Если повредить дно, то колодец пропал: вода уйдет в землю.

Удивление и недоверие отразились на Федькином лице.

— Да нет… Это вы так, понарошку!

— Зачем же нарочно? Я таких случаев немало знаю. — Мужчина встал и начал стряхивать с себя песок.

Солнце уже садилось, когда Федька подходил к селу. Весь обратный путь он думал о встрече с незнакомцем, и у него созревал план действий. Теперь он знал, как отомстить ребятам.

Идя берегом моря, Федька приглядывался к возившимся на песке и в воде мальчишкам. Многих невозможно было узнать: так они перемазались килом — мыльной глиной, что похожи были на лягушат; у некоторых на голове красовались пышные уборы из утиных и гусиных перьев.