Октав Панку-Яш - Великая битва у Малого пруда

— О какой клятве идёт речь?

— О клятве дружбы!

— Как тебе сказать? — Влад насупил брови. — Это ведь не в аптеке. Там спросишь: «Что у вас есть от кашля?» Тебе ответят: «У нас есть отличная микстура». Когда же речь идёт о дружбе, тут готовых рецептов нет. Мол, сделай так-то и так-то… Главное, не торопиться, обдумать, рассудить…

— Ну, вот видишь! — вмешался Санду. — Петрикэ всегда торопится.

— Не понимаю.

— Мы дали друг другу клятву дружить до гроба.

— Значит, сто лет, — пошутил Влад.

— До гроба, — повторил Санду. — А Петрикэ говорит, что я нарушил клятву, потому что скрыл от него одно происшествие. Но потом я сам ему рассказал.

— За это я уже не обижаюсь на тебя, — сказал Петрикэ, откладывая шитво.

— Знаю. Ты считаешь меня ябедой? Это неправда. Влад, говорил я вам что-нибудь?

— Ты мне много чего говорил. Вот и сейчас говоришь, — смеясь, ответил тот.

— Нет, я про другое. Говорил я вам, что Петрикэ разорвал галстук?

— Нет, — покачал головой Влад, — это мне сказал сам Петрикэ. Когда с настоящим пионером происходит такой случай, он удручён, и, конечно, это легко можно угадать по его лицу. Санду ничего не сказал мне, но, если бы он это и сделал, я не считал бы его ябедой. Я бы подумал: «Почему он мне говорит? Очевидно, у Петрикэ не хватает мужества признаться». А если у человека не хватает мужества, нужно ему помочь? Нужно! Вот мы и помогаем ему: поручаем ему самому зашить галстук. Петрикэ заодно учится шить. Это хорошо!

— Хорошо, — повторил Санду.

Немного погодя и Петрикэ тихо сказал:

— Хорошо.

— Ну, а как же быть с клятвой дружбы? — смеясь, спросил Влад.

Санду предоставил отвечать Петрикэ. А тот не заставил себя долго ждать.

— С клятвой? Как быть? Клятва есть клятва… До гроба! — И он протянул Санду руку.

— Теперь я могу сказать, зачем я пришёл, — обратился Санду к Петрикэ после паузы, когда все трое молчали.

Только сверчок доказывал своим стрекотаньем, что не очень правы баснописцы и поэты, сравнивающие его с гитаристом. Уж если на то пошло, его скорее можно сравнить с играющим на губной гармонике музыкантом, у которого маловат рот и дует он только в одно отверстие инструмента.

— Я пришёл поговорить с тобой насчёт игры, которую нам предложил Влад. И правда, Влад, очень интересная игра! Ребятам она непременно понравится. Я объясню её Петрикэ, и, если я в чём-нибудь ошибусь, вы поправите меня. Хорошо?

— Ну что ж!

Игра действительно была интересная. Называлась она «Дети портов мира». Санду без единой ошибки объяснил правила.

— Вот здорово! — обрадовался Петрикэ. — Скажем ребятам, чтобы они подготовились, и потом сыграем, да?

— Что за вопрос!

— Только не забудьте про гербарий, — напомнил Влад. — Это всё-таки ваше главное занятие. Пройдут каникулы, и оглянуться не успеете, как настанет начало учебного года. Можно ли заявиться в школу без обещанного гербария?

— Конечно, нельзя! — в один голос ответили ребята.

— И я такого мнения. Тем более, что через год, когда вы окончите седьмой класс, сам придётся проводить первый день занятий уже не в нашей школе. Все вы рассеетесь по разным школам… Я вот подумал: мы уже два года вместе, остаётся всего один год… Мы едва успели узнать друг друга, свыкнуться, подружиться, и вдруг наступит день, когда нам придётся проститься, и мы спросим себя: «Доведётся ли нам встретиться?» — Влад обнял ребят и продолжал: — Вообразим, что этот день уже наступил. И вот вы прощаетесь со школой. Неизвестно, каким окажется этот день — ясным или дождливым. В одном я уверен: все мы будем очень взволнованы. Нелегко расставаться с друзьями!

— Наш Дину определённо всплакнёт. Он, когда волнуется, всегда снимает очки и протирает глаза. Говорит, что будто это из-за очков, но мы знаем, что это он прослезился, — сказал Санду.

— А может быть. Дину на самом деле станет поэтом! — сказал Петрикэ. — Он ведь об этом мечтает.

— А вы? — спросил Влад. — О чём вы мечтаете?

Петрикэ, не задумываясь, ответил:

— Быть офицером! А впрочем, неплохо бы и на паровозе, как отец!

Санду помедлил с ответом.

— Я… учителем естествознания… Мне бы так хотелось! Но если один станет поэтом, другой — машинистом или офицером, а третий — учителем, выходит, мы никогда и не встретимся…

— Да! — вздохнул Петрикэ. — Значит, и с Владом уже не встретимся…

— Ну нет, ребятки, непременно встретимся! Если мы останемся друзьями, то, как бы далеко мы ни были друг от друга, всё равно ещё свидимся. И потом, пути-то наши сходятся. Ведь никто из нас не собирается лодырничать. Труд каждого вольётся в общий труд. Тут-то мы и встретимся! Понятно?