Эно Рауд - Сипсик

И они принялись терпеливо ждать.

Вдруг прилетела маленькая желтогрудая синичка и уселась на крышу кормушки. Может быть, это была та самая синичка, которая раньше стучала в окно. А может быть, и не та, ведь все синицы очень похожи друг на друга. Птичка слетела с крыши, приземлилась в кормушке, а потом уцепилась коготками за сало и вместе с ним стала раскачиваться на нитке.

Ану вскочила со стула и радостно захлопала в ладоши:

— Смотри, смотри, как она качается!

И тут синичка пропала. Свистнула, взмахнула крыльями — и была такова. Только сало все еще покачивалось на нитке.

— Почему она улетела? — удивилась Ану. Сипсик объяснил:

— Ты ее испугала. Надо сидеть тихо, как я, а то она будет бояться.

Скоро синичка вернулась.

Ану сидела теперь тихо, почти так же тихо, как Сипсик. Она даже не шевельнулась, только тихонько шепнула Сипсику:

— Смотри, как она клюет!

Они смотрели, как синичка клюет сало и совсем не боится их.

Потом стали прилетать и другие синицы. И Ану с Сипсиком смотрели, как птицы раскачиваются на нитке и клюют сало. Ану старалась сидеть так же тихо, как Сипсик. Ведь Сипсик знал, как надо смотреть на синиц.

Бабушка уехала в деревню, а Март пошел на день рождения к другу. У мамы с папой как раз на этот вечер были билеты в театр на представление для взрослых.

— Как же быть? — расстроилась мама. — Ану никогда еще не оставалась дома одна, вдруг ей станет страшно?

— Неважные дела, — согласился папа. — Что ж, пойдем в театр в другой раз.

Ану сказала:

— Я, наверно, не буду очень уж бояться.

И они решили, пусть Ану попробует остаться дома одна.

— Ты можешь зажечь везде свет, — разрешила мама. — Когда светло, не так страшно.

— И радио пусть играет, — предложил папа. — Если радио будет играть, ты почувствуешь себя смелее.

Скоро мама с папой ушли, и Ану осталась дома одна. Совсем-совсем одна, так что ей даже стало немного не по себе. Она зажгла повсюду свет, чтобы было не так страшно. И все-таки ей было как-то странно, что везде такая удивительная тишина. Тогда она включила радио, чтобы чувствовать себя смелее. Но из радио раздалась грозная барабанная дробь, а остальные инструменты играли так быстро, как будто кто-то за кем-то гнался. От этой музыки Ану не почувствовала себя смелее, наоборот ей делалось все страшней и страшней.

Ану и прежде доводилось испытывать страх. В деревне у тети она боялась петуха, который орал злым голосом, а кроме петуха, она еще боялась грома и молнии. Сейчас не было ни петуха, ни грозы, но она все равно ощущала страх — это было страх одиночества. Хуже всего было то, что этот страх одиночества все рос и рос, и в конце концов Ану чуть не заплакала. Может быть, она даже громко заревела бы, не раздайся, к счастью, чей-то тонкий голос:

— Если хочешь, я могу составить тебе компанию.

Это был Сипсик.

Ану тут же побежала к своим игрушкам и взяла Сипсика на руки.

— Ну как я сама не додумалась, — сказала она Сипсику. — Конечно, я хочу, чтобы ты составил мне компанию.

И музыка из радио перестала казаться Ану грозной — весело бухал барабан, и все остальные инструменты задорно перекликались. Но Ану тем не менее выключила радио, потому что в тишине лучше разговаривать с Сипсиком. И еще она погасила все лампы, кроме настольной, потому что слишком яркий свет резал Сипсику глаза. А настольная лампа давала как раз столько света, что было уютно и хорошо.

— Правда ведь, славно вдвоем, — сказал Сипсик. И Ану согласилась с ним:

— Мне даже нравится быть одной дома, когда мы с тобою вдвоем.

— Быть дома одной совсем не страшно, — продолжал Сипсик. — Я ведь тоже иногда остаюсь дома один, но я никогда не боюсь, потому что бояться нечего.

— И я уже не боюсь, — сказала Ану. — Но все-таки лучше быть одной когда ты тоже здесь.

— И мне с тобой лучше, — сказал Сипсик. — Я могу думать и разговаривать, и тогда я совсем как живой.

— Ты и есть живой, — сказала Ану.

— Только не совсем, — возразил Сипсик. — Совсем живой я только вместе с тобою.

— Главное, что мы друзья и нам не скучно, — сказала Ану.

— Тебе и одной не бывает скучно, — сказал Сипсик.

— Как так? — не поняла Ану.

— Тебе же не скучно со мною, — сказал Сипсик, — когда ты одна.