Екатерина Мурашова - Гвардия тревоги

— Записывайте: Октябрьская, бывший Конногвардейский проезд…

Положив трубку, капитан Никифоров еще раз перечитал записку, написанную карандашом мелкими и четкими печатными буквами. «Такое впечатление, что и не нервничает совсем! — едва ли не с восхищением подумал капитан. — Может, и вправду — хакер? Но — тринадцать лет… А убийцы — в одиннадцать? Вон в Калининском отделении намедни… Что делается-то… Да уж, прав старик: милиция — точно не общество краеведов…»

Капитан тряхнул головой, сугубо механическим способом отгоняя лишние мысли. Мысли послушно высыпались из головы. Осталась главная, по делу:

«…Квартиру найти легко: четвертый этаж, окно с жалюзи, справа выбито стекло…»

Адрес есть, квартиру найдем. Можно запрашивать и проводить операцию по освобождению мальчика Димы.

Михаил Дмитриевич поднялся по лестнице и решительно надавил кнопку звонка. Открыли сразу. Николай Павлович был в шлепанцах и в домашней куртке с большими карманами. Почему-то его наряд вызвал раздражение.

«Ищу виноватых! — одернул себя Михаил Дмитриевич. — Прекратить! Сам проглядел!»

Камин спал. Более чем всегда одинаковые ребятишки из 8 «А» бесшумно передвигались по квартире. Полина, дочь Николая Павловича, сидела на ковре возле тахты раскинув ноги, раскачивалась взад-вперед и размеренно повторяла: «Ох, беда, беда, беда…»

Это уж могло достать кого угодно. Михаил Дмитриевич пожалел, что пришел.

— Я знаю про Диму, — сказал Николай Павлович. — Мне очень жаль. Мы все надеемся на лучшее.

— Этого мало, — возразил Михаил Дмитриевич. — Надо что-то делать. А чтобы делать, надо понимать, что происходит. Поэтому я и пришел к вам. От Диминых одноклассников я знаю, что погиб какой-то юноша и исчезла еще одна девочка. Впрочем, на основании каких-то своих, непонятно каким путем полученных данных они утверждают, что с девочкой все в порядке. С Димой же — далеко не так. Он впутался в какие-то непонятные дела и теперь за это расплачивается. По собственной воле он в них впутался или как-то иначе — сейчас не так важно, хотя потом я это обязательно выясню. В данный момент для меня в первую очередь важны факты. И поэтому вы, Николай Павлович, сейчас объясните мне, кто такие ваши воспитанники, что они делают, какой информацией располагает Дима и для кого и почему она представляет ценность. Я достаточно ясно выразился?

— Вы выразились достаточно ясно, — кивнул Николай Павлович. — Как отец, я вас вполне понимаю. И я скажу вам то, что могу сказать… Погодите! Не кипятитесь понапрасну! Речь идет не о государственных тайнах и не том, что я от вас что-то скрываю. Просто я сам не все знаю и понимаю, а эти ребята вовсе не являются моими воспитанниками…

— А кем же они в таком случае являются? Инопланетянами, как полагала в начале обучения в вашем классе Димина подружка Таисия? — в горле мужчины, как белье в проруби, полоскалась близкая истерика.

— Михаил Дмитриевич, я прошу вас выслушать меня. Я понимаю, что сейчас не место и не время теоретизировать, потому что у вас пропал сын и ему угрожает вполне конкретная опасность… Но я не знаю, как иначе…

— Говорите!

— Эти ребята называют себя аларм-гвардейцами. Чтобы их определить, проще сказать, чем они не являются. Это не боевая и не идеологическая организация. Если хотите, то это явление ближе к законам природы, чем миру социума и его идей. Если бы я был биологом, а не математиком, наверное, понимал бы больше. Если же говорить с точки зрения математики, точнее кибернетики, то любое общество или популяция — сложнейшая система. Аларм-гвардейцы — органическая часть этой системы, что-то вроде популяционного резерва, камбиальных клеток, которые есть в любом живом организме. Помните, мы сравнивали их с самыми разными явлениями — фольклор, легенды, литература… И все по-своему подходило. Они — овеществление одного из основных культурных мифов. Когда жизнеспособному обществу надоедает или оно больше не может делать то, что делает в настоящий момент (наше общество, как вы, наверное, заметили, в настоящий момент активно потребляет), у него оказывается резерв в виде людей, готовых к другому… И сразу же понятно, что это должны быть совсем молодые люди, лучше всего — дети, подростки… История, если вдуматься, полна примеров. Каждое из многочисленных нашествий кочевых народов начиналось с чего-то подобного…

— Оставим кочевые народы! — решительно сказал Михаил Дмитриевич. — Как это выглядит на практике? Здесь и сейчас?