Сергей Баруздин - Топкин портрет

Однажды эстонский парнишка, которого зовут Эндель, нашел возле своего дома малого, черного как смоль вороненка. То ли из гнезда он выпал, то ли по другой причине попал в беду, но лежал вороненок на асфальте возле подъезда и взлететь никак не мог.

Эндель принес вороненка домой, согрел, приютил, и вороненок прижился. И принял Энделя за своего.

Мать скажет:

— Эндель! Ну-ка, на минутку…

Сын тут как тут и вороненок с ним, рядом.

Отец попросит:

— Эндель! Дай-ка мне…

Сын готов помочь, сделает все, что нужно, а вороненок тут же. Помочь не может, а на имя «Эндель» откликается.

Так и пришлось прозвать вороненка.

Сын — Эндель и вороненок — Эндель.

Время шло, сын рос, паспорт получил, и вороненок вырос — превратился в настоящую птицу. Но из дома — никуда. Поначалу хотели отпустить его на волю, окно открывали, на улицу выносили, в небо подбрасывали — возвращается крылатый Эндель домой. Однажды зимой даже у двери квартиры оказался, хотя квартира на третьем этаже. Вылетел в форточку погулять, а форточку ветер прихлопнул, так черный Эндель и подъезд дома нашел, и на третий этаж поднялся, и квартиру свою с чужой, соседней, не перепутал.

Привыкли к Энделю. Член семьи — и только. Настолько привыкли, что самого Энделя перестали по имени называть.

Мать говорит:

— Ну-ка, сын, на минутку…

Отец просит:

— Дай-ка мне, сын…

Ну, а к ворону иное обращение:

— Эндель! Где ты там?..

И ворон Эндель тут как тут.

Ест, как все. По своим делам в окно просится или к двери подходит, намекает: нужно, дескать, погулять.

Правда, одна беда была с Энделем. Очень неравнодушен он был ко всем блестящим вещам. То вилку или нож со стола унесет в соседнюю комнату — к себе. То конфетные бумажки. А то и саму конфету, если обертка красивая. Конфету не съест, а унести унесет и положит в угол, рядом с письменным столом, где подстелили ему специальный половичок для сна.

Но и к этому в доме привыкли. Привыкли и к тому, что любит Эндель на кухне о блестящие кастрюли свой клюв почистить, и кран в умывальнике — тук-тук! — проверить, а уж если в ванную комнату попадет, то оттуда его никак не выдворишь. Там и краны блестящие, и трубы душевые, и зеркало в серебряной рамке. Туши свет — иначе не уходит Эндель из ванной.

К празднику подарил отец сыну мотоцикл. Заветная мечта! Какой эстонец без мотоцикла! В Эстонии почти все мотогонщики. Недаром рядом с Таллином в Пирите проходит лучшая мототрасса. Там и международные мотогонки, и всесоюзные, и республиканские чуть ли не каждую неделю проходят, а в остальные дни любители-спортсмены сами для себя тренируются. Рев мотоциклетных моторов с утра до вечера слышен.

Понравился сыну мотоцикл «Ява»! А Энделю еще больше понравился. Особенно его никелированные части.

Сын на мотоцикл, и Эндель тут как тут. Обойдет его важно со всех сторон, все блестящее проверит и, лишь когда хозяин заведет мотор, отойдет в сторонку. Такой шум и треск ему явно не нравится!

Научился сын гонять на мотоцикле сначала по соседству с домом, потом по улицам Таллина и как-то в субботний день попросил отца:

— Можно мне в Пириту?

Отец на мать посмотрел:

— Как ты?

— Опасно это, сынок, — сказала мать. — Не ровен час, разобьешься.

— Да что ты, мама! Я ж умею, да и… Обещаю — осторожно!

— Я бы разрешил, — сказал отец. — Он неплохо ездит…

Отец сам всю жизнь мечтал о мотоцикле, да не привелось. Пусть хоть сын!..

Отправился сын в Пириту. Взревел мотор. Отец с матерью махнули ему на дорогу из открытого окна. Мать, конечно, повздыхала.

Полчаса прошло, а может, чуть больше, как уехал сын, родители вспомнили:

— Кстати, где Эндель?

— В самом деле, где?

Обошли квартиру, все закутки осмотрели, нет нигде ворона.

— Как же мы о нем забыли? — вздохнул отец. — Где ж он был?

— Вот уж старость — не радость, — сказала мать. — И я-то хороша: совсем про Энделя не вспомнила. Утром-то мы его с тобой видели, а тут…

Тем временем в Пирите мчался по кольцевой дороге совсем молодой мотоциклист. Шлем, кожанка, мотоцикл «Ява» — казалось, ничего особенного. Ревет Мотор, резкие повороты, на стволах сосен вдоль дороги защитительные мешки с песком. Все, как обычно. Поворот, еще поворот, лес, берег моря, мост и опять лес. Скорость!

А над мотоциклистом несется птица. Черная как смоль. Несется, парит, то обгоняя своего хозяина, то отставая.

— Не спеши, Эндель! — кричит мотоциклист на третьем круге. — Устанешь.

И Эндель словно понял его. Спикировал на мост, сел на мачту какой-то яхты и, отдышавшись, стал смотреть не вправо, куда умчался мотоциклист, а влево — в сторону леса. Сейчас… Сейчас… Сейчас…