Екатерина Боронина - Огнам рамат

— Факт! — Гаврин глупо засмеялся.

Саша распахнул дверь в спальню.

Лежа в кроватях, мальчишки хохотали, дрыгая от восторга ногами.

— Дураки! Ломайте себе головы! Все равно не скажем! — Петя изо всех сил хлопнул дверью.

Был «мертвый час» после обеда. В комнате крепко спали. Несвижский во сне бормотал: «Ладно, ладно. Чего лезешь…»

Двенадцать кроватей стояли двумя рядами.

В соседней комнате девочки. Там тоже тишина.

Где-то внизу, на кухне, бренчат посудой.

Саша высунул голову из-под одеяла и чуть-чуть потянул за ногу Петю.

— Давай скорей, — прошептал он. — Наши проснутся…

Мальчики поспешно оделись.

— Бери простыню, Петя.

Петя снял с кровати простыню, свернул и спрятал под куртку на живот.

— Не заметно?

— Ничего. Сойдет.

— Ружье не забыть бы. — Саша надел через плечо самодельное ружье.

На цыпочках мальчики вышли из комнаты, спустились вниз.

В столовой у окна сидела Анна Федоровна и читала газету. Рам дремал подле печки.

— Куда вы? Почему не спите?

— Честное слово, выспались. Можно погулять с Рамом? Полчасика…

— Ты, Петя, не то вырос за эти дни, не то потолстел? — Анна Федоровна оглядела Петю с ног до головы.

— Поправился. Ем много. — Петя похлопал себя по животу.

— Ну, идите. Скоро чай пить будем. Не опоздайте.

— Рам! Рам!

Пригревшаяся у печки собака нехотя пошла за мальчиками.

В саду Петя и Саша устроили военный совет: где лучше играть — в лесу или на море.

— Ясно — на море. Подумаешь невидаль — лес! — авторитетно решил Петя.

Море, совсем не похожее зимой на море, начиналось за садом. Оно лежало под снегом — белое и ровное, как степь.

Иди, иди — конца ему не будет.

На всякий случай оглянувшись, не следит ли за ними кто, мальчики обогнули дачу и вышли из сада. Отойдя вдоль берега шагов двести, они двинулись прямо по морю.

— Ты будешь перебежчиком, — сказал Петя, — а я пограничником.

— Только не все время, — согласился Саша.

Подробности игры в «перебежчика и пограничника» были выработаны мальчиками заранее. Анна Федоровна сообщила им, что ждет сына со дня на день. Последнее письмо пришло уже из Москвы, где лейтенант остановился по делам. Поэтому Саша и Петя в ускоренном порядке заканчивали обучение Рама.

После ссоры с товарищами из-за Огнам рамат мальчики стали держаться особняком. Заметив это, Несвижский и Гаврин распустили среди девочек слух, что Саша влюблен в Тамару Бесперчую, а она в него. Когда Тамара разозлилась на сплетню, девочки окончательно уверились, что дыму без огня не бывает.

В конце концов Тамара, обиженная насмешками, боялась сказать Саше хоть слово. Опять-таки и этот факт был истолкован в пользу глупой сплетни: отводит другим глаза.

То и дело товарищи кричали мальчикам:

— Огнам и Рамат! Огнам и Рамат! Халат-халат!

Саша и Петя остались в одиночестве. Конечно, после долгого триумфа в классе осенью, когда лейтенант лежал в больнице, одиночество оскорбляло их. Но так как их головы были до отказа набиты разными тайнами и так как их тайны всех интересовали, то они мужественно и даже гордо переносили оскорбления по своему адресу.

Когда мальчики оказались далеко от берега, Саша надел поверх шапки и пальто простыню. Веревочкой Петя стянул простыню вокруг воротника.

— Ну, иди! Я отвернусь. Когда сосчитаю до полтысячи, буду искать.

Взяв Рама за поводок и поставив его мордой к берегу, Петя начал считать:

— Раз, два, три, четыре, пять…

Саша побежал. Простыня, как белый рыцарский плащ, развевалась за его спиной.

Метрах в сорока виднелась гладкая полоска льда. За льдом сугробы. Там он спрячется.

— …Четыреста девяносто восемь. Четыреста девяносто девять. Пятьсот! — честно досчитал Петя и обернулся. Бр! Стоять на месте холодно.

Саши не было видно.

— Да вот же след! — На снегу были ясно видны следы Сашиных бурок.

Петя и Рам побежали по следу. Но вскоре след пропал. На ледяной глади ничего не видно.

— Ищи! Ищи!

Собака суетливо забегала. Потом, принюхавшись, помчалась к сугробам.

За большим сугробом на корточках сидел Саша, закутавшись в простыню. Он был едва заметен.

Завидя «пограничника» с собакой, он бросился бежать, ловко перескакивая через сугробы.

«Пограничник» отставал. «Ему что! Пальто короткое… А мне мама на рост сшила», — злился Петя.